Об отношениях великого князя Василия к  брату  его  Юрию  Ивановичу  мы
получаем некоторые  сведения  из  челобитной  Ивана  Яганова,  посланного  в
Дмитров для наблюдения за поступками князя Юрия; из этой челобитной  узнаем,
что при дворе Юрия были дети боярские, которые  чрез  Яганова  давали  знать
великому князю о замыслах его брата. В начале княжения Иоанна IV Яганов  был
заключен в оковы за ложные вести и по этому случаю  писал  свою  челобитную.
"Прежде, - пишет Яганов, - служил я, государь, отцу твоему,  великому  князю
Василию: что слышал о лихе и о добре, то все государю  сказывал,  а  которые
дети боярские князя  Юрья  Ивановича  приказывали  к  отцу  твоему  со  мною
великие, страшные, смертоносные дела, и  я  обо  всех  этих  делах  государю
объявлял, и отец твой меня за то взялся жаловать своим жалованьем, а  ковать
меня и мучить за то не приказывал; велел он мне своего дела везде искать,  и
я, ищучи государева дела и земского,  с  дмитровцами  кой-что  из  именьишка
своего истерял. А что я слышал у тех же детей боярских на  попойке  жестокую
речь вместе с Яковом, ту речь я и Яков сказали  твоим  боярам;  я  не  знаю,
спьяну ли они говорили или по глупости; мне было  в  те  поры  уши  свои  не
смолою забить, я что слышал, то и сказал,  точно  так  же  как  прежде  отцу
твоему служил и сказывал; а если б я не сказал этих речей, жестоких речей, и
кто бы другой их мимо меня сказал, то меня бы казнили. Не  сказали  жестоких
речей на Якова Дмитриева отцу твоему Башмак Литомин да Губа Дедков,  и  отец
твой хотел их казнить. А в записи твоей целовальной написано: слышав о  лихе
и о добре, сказать тебе,  государю,  и  твоим  боярам.  Так  тот  ли  добрый
человек, кто что слышал да не скажет?  А  не  хотел  бы  я  тебе,  государю,
служить, так я бы и у князя Юрия выслужил. Отец твой,  какую  речь  кто  ему
скажет, будет сойдется, и он ее ставил в дело, а будет не сойдется на  дело,
и он пускал мимо ушей; а кто скажет, того не наказывал и суда ему не давал в
своем деле. Я, государь, тебя  и  твою  мать,  благоверную  великую  княгиню
Елену, от нескольких смертоносных напастей избавлял;  я  же  нынче  за  тебя
кончаю в муках живот свой".  Из  жития  св.  Иосифа  Волоцкого  узнаем,  что
однажды великому князю Василию донесли на брата Юрия,  будто  он  собирается
отъехать в Литву; по просьбе Юрия Иосиф вступился в дело, отправил в  Москву
двух иноков своего монастыря -Кассиана и Иону-ходатайствовать  пред  великим
князем за Юрия, и ходатайство было успешно.
     Этому-то брату Юрию  великий  князь  должен  был  оставить  престол  за
неимением собственных  детей:  великая  княгиня  Соломония  была  бесплодна.
Тщетно   несчастная   княгиня   употребляла   все   средства,   которые   ей
предписывались знахарями  и  знахарками  того  времени,  -  детей  не  было,
исчезала и любовь мужа. Однажды, говорит летописец, великий князь, едучи  за
городом и увидав на дереве птичье гнездо, залился  слезами  и  начал  горько
жаловаться на свою судьбу. "Горе мне!-говорил он. - На кого я  похож?  И  на
птиц небесных не похож, потому что и они плодовиты; и на  зверей  земных  не
похож, потому что и они плодовиты; и на воды не похож,  потому  что  и  воды
плодовиты: волны их утешают, рыбы веселят".  Взглянувши  на  землю,  сказал:
"Господи! Не похож я и на землю, потому что и земля приносит плоды  свои  во
всякое время, и благословляют они тебя,  господи!"  Вскоре  после  этого  он
начал думать с боярами, с плачем говорил им: "Кому  по  мне  царствовать  на
Русской земле и во всех городах моих и пределах? Братьям отдать?  Но  они  и
своих уделов устроить не умеют".  На  этот  вопрос  послышался  ответ  между
боярами: "Государь князь великий! Неплодную смоковницу посекают и измещут из
винограда".  Так  думали  бояре,  которые  действительно  могли  бояться  за
будущность  государства,  если  б   оно   досталось   князю,   не   умевшему
распорядиться и малым уделом; так думали люди, приверженные к  Василию  и  к
установленному при нем порядку вещей, люди сильные при Василии,  надеявшиеся
сохранить свое положение при сыне его и боявшиеся  злой  участи  при  брате,
который нерасположение свое к старшему брату должен был распространить и  на
всех  верных  слуг  последнего.  Разумеется,  первый  голос  в   этом   деле
принадлежал  митрополиту;  преемник  Симона  митрополит  Варлаам  вследствие
неприятностей с великим князем оставил митрополию и был заточен  в  один  из
северных монастырей;  на  его  место  был  избран  Даниил,  игумен  Иосифова
Волоцкого монастыря и верный преданию этого монастыря,  которое  состояло  в
беспредельной  приверженности  к  великому  князю  Василию;  Даниил  одобрил
развод. Но были люди, смотревшие иначе на дело: одни смотрели на него как на
дело чисто церковное  и  по  религиозной  совестливости  боялись,  будет  ли
законна уступка интересу государственному; другие, потомки князей  литовских
и русских, могли не одобрять развода по особым  причинам:  им  не  нравилось
утверждение власти государей московских, которым они принуждены были служить
наравне с другими, им не нравились  внушения  Софии  Палеолог,  которой  они
приписывали новые отношения, для них неприятные; они боролись против  Софии,
не хотели допустить к престолу ее сына, но София восторжествовала, и сын ее,
Василий, успел довершить дело отца своего, явился монархом, каким не был  ни
один монарх на всем земном  шаре,  эти  люди  должны  были  с  удовольствием
видеть, что престол твердого, верного родительским преданиям и потому сильно
нелюбимого ими Василия достается князю слабому, не умевшему распоряжаться  и
собственным  уделом,  при  котором,  следовательно,  будет  больше  простора
старинным притязаниям княжеским и  дружинным.  Главным  противником  развода
явилось лицо, уже нам известное: мы видели, что вследствие торжества Софии и
сына ее, Василия,  над  противною  им  партиею  главы  этой  партии,  князья
Патрикеевы и  Ряполовские,  подверглись  опале:  Ряполовские  были  казнены,
Патрикеевы-отец Иван Юрьевич с сыном Василием Косым - пострижены  в  монахи;
князь Василий Патрикеев,  в  монашестве  Вассиан,  в  княжение  Василия  был
переведен из Кириллова Белозерского монастыря в московский Симонов;  великий
князь оказывал ему большое уважение  за  ум,  образованность,  позволил  ему
иметь сильное влияние на дела церковные;  но  теперь,  когда  возник  важный
вопрос о разводе, Вассиан вооружился против него всем своим новым значением,
как старец  опытный  в  делах  церковных;  вместе  с  Вассианом  Патрикеевым
вооружился против развода князь Семен Курбский,  которого  внук,  знаменитый
князь Андрей, явился впоследствии таким жарким защитником старых княжеских и
дружинных прав, таким злым порицателем Софии и ее сына; мнение  Курбского  и
Патрикеева поддерживал и знаменитый Максим Грек.
     Несмотря, однако, на это сопротивление, в ноябре 1525 года был объявлен
развод великого князя с Соломониею, которую постригли  под  именем  Софьи  в
Рождественском девичьем монастыре и потом отослали в суздальский  Покровский
монастырь.  Так  как  на  это  дело  смотрели  с  разных  точек  зрения,  то
неудивительно, что до нас дошли  о  нем  противоречивые  известия:  в  одних
говорится, что развод и пострижение последовали согласно  с  желанием  самой
Соломонии, даже по ее просьбе и настоянию; в других,  наоборот,  пострижение
ее представляется делом насилия; распустили  даже  слухи,  что  скоро  после
второго брака великого князя у Соломонии  родился  сын  Георгий.  В  генваре
следующего 1526 года Василий женился на Елене, дочери умершего князя Василия
Львовича Глинского,  родной  племяннице  знаменитого  князя  Михаила;  выбор