Титул Василия был следующий: "Великий государь Василий, божиею милостию
государь всея Руси и великий князь владимирский,  московский,  новгородский,
псковский, смоленский, тверский, югорский, пермский, вятский,  болгарский  и
иных, государь и великий князь Новгорода Низовской земли и  черниговский,  и
рязанский, и волоцкий, и ржевский, и бельский, и ростовский, и  ярославский,
и белозерский, и удорский, и обдорский, и кондинский, и  иных".  Титул  царя
употреблялся в тех же случаях, как и при Иоанне III. В  письмах  к  великому
князю от людей незначительных со времени Василия  попадаются  уменьшительные
уничижительные имена:  так,  великий  князь  приговорил  однажды  с  боярами
отправить в Крым послом незначительного человека, среднего, и  послали  Илью
Челищева, который в грамотах своих к  великому  князю  подписывался:  "Холоп
твой, Илейка Челищев, челом бьет", тогда  как  другой  посол,  сын  боярский
Шадрин, подписывался: "Васюк"; в грамотах от  великого  князя  к  ним  обоим
писали так: "Нашему  сыну  боярскому,  Василью  Иванову,  сыну  Шадрина,  да
ближнему нашему человеку Илейке Челищеву".
     Мы видели, что Иоанн III в  завещании  своем  постановил,  чтоб  монета
чеканилась только во владениях великого князя, в Москве  и  Твери,  а  не  в
уделах.
     Источники доходов для казны великокняжеской вообще были  те  же  самые,
как и прежде;  упоминается  пошлина,  не  встречавшаяся  прежде,  -  туковые
деньги. Что касается Руси Литовской, то из грамоты  короля  Сигизмунда  1507
года получаем понятие о сборе серебщизны,  король  пишет,  что  для  великой
потребы государевой и земской на Городенском сейме наложили  на  всю  землю,
как на духовных, так  и  на  светских  людей,  серебщизну:  от  каждой  сохи
волевой-по 15 грошей, от конской-по 7 1/2 грошей от человека, который сох не
имеет, от земли -по шести грошей, от огородника-по три гроша; о  государевых
доходах в Литовской Руси можно получить также  понятие  из  уставных  грамот
короля Сигизмунда, данных Могилеву и Гродну; во-первых, государский  приход:
300 коп широких грошей, четыре рубля грошей бобровщины, четыре рубля  грошей
яловщины; три рубля грошей восковых, от  старца  серебряного-15  коп  грошей
широких, от медового старца-0 коп, скотного серебра на третий год-20  рублей
грошей, тиунщины-80 коп грошей, за корчмы могилевские-104  копы;  серебщизна
дается на третий год, сколько положит государь; державца  королевский  берет
каждый год: въездного-50 коп грошей, полюдованья (полюдья), если  в  волость
не поедет, - 50 коп грошей, тиунщины из королевской суммы берет половину.  В
Гродненской грамоте читаем: "Когда по дворам гродненским жито  будет  сжато,
то староста должен отдать челяди нашей невольной месячину  на  весь  год,  а
потом с жита и ярового всякого хлеба берем на себя две части, а на  старосту
идет третья часть; две части, которые берем на себя, должны быть  поставлены
в наших гумнах и без нашего ведома не могут быть тронуты; озера все в повете
Гродненском и езы по рекам принадлежат нам; тиун гродненский по всей волости
должен сбирать на нас лен по старине". О хозяйстве в  землях  королевских  и
доходах с них можем иметь понятие из уставной грамоты державцам и  урядникам
королевских волостей, приписных к виленскому и троицкому замкам, 1529  года:
немедленно после жатвы из полученного жита  прежде  всего  должно  заплатить
церковные десятины там, где  они  постановлены;  потом  должно  отложить  на
сторону то жито, которое должно пойти на посев будущего года; далее,  должно
быть отложено количество хлеба для раздачи месячины челяди невольной;  потом
из того, что останется, две части  на  короля,  а  третью  на  державца;  из
ярового хлеба державцы берут себе четвертую часть, отложивши три королю,  на
посев и на раздачу; жито, оставшееся на гумнах  дворов  королевских,  весною
должно  продаваться;  в  небытность  короля  огородными  овощами  пользуются
державцы, когда же сам король приедет, то овощи  идут  на  его  кухню;  льну
должно сеять такое количество, чтоб  каждая  женщина,  получающая  месячину,
давала ежегодно постав  полотна  в  50  локтей  и  проч.;  челяди  невольной
противополагаются подданные, люди тяглые, которые обязаны летом  работать  с
весны, когда начинают пахать под яровое, до дня св. Симона Иуды; а от  этого
срока на зиму державцы, оставивши часть работников для дворовых надобностей,
остальных сажают на оброк, который состоит или в бочке пшеницы, или в вепре;
бояре путные и осочники, которые издавна обязаны ходить на  войну  и  косить
сено,  также  рыболовы,  бортники,  кузнецы  и   другие   подданные   дворов
королевских, которые тяглой службы не  служат,  обязаны  отправлять  полевые
работы двенадцать дней в лето. Пустые  земли  державцы  обязаны  отдавать  в
наймы за деньги или за меды; рыба, ловимая в озерах,  продается:  две  трети
вырученных  за  нее  денег  идет  в   казну   королевскую,   треть-державцу;
произведения  лесов  -смола,  зола  и  проч.  -  сполна  принадлежат   казне
королевской; мыты речные, перевозы, капщизны, мельницы, куничное, пошлины  с
варки пива и меду идут на короля, торговое и поборное,  мясное  и  другие-на
державца; державец обязан  заботиться  о  стадах  и  платить,  если  по  его
недосмотру  случится  ущерб;  обязан  выбирать  добрых  и  верных  урядников
дворных- заказников, старцев,  тиунов,  приставов,  сорочников,  гуменников.
Жители Жмудской земли по уставной грамоте 1529  года  обязаны  были  платить
ежегодно куницы, за каждую  куницу-по  12  грошей,  а  державцам  и  тиунам,
которые будут сбирать куничные деньги, обязаны давать по три  пенязя;  кроме
того, обязаны платить в казну ежегодно от каждой сохи волевой  по  полукопью
(30 грошей), а от конской сохи-по 15 грошей;  а  у  кого  не  будет  сох  ни
волевых, ни конских, а только земли, те обязаны давать по 10 грошей с каждой
службы; потом должны давать за бочку овса  шесть  грошей,  за  воз  сена-два
гроша; в королевский проезд обязаны поставлять для  короля  живность,  овес,
сено, мед, пиво.
     Из обычаев московского двора времен великого  князя  Василия  мы  имеем
описание посольского  приема  и  торжественного  обеда  во  дворце.  В  день
представления значительных послов запирались все лавки и мастерские,  жители
толпились на дороге, по которой проезжали  послы;  толпы  увеличивались  еще
дворовыми людьми боярскими и  ратными  людьми,  которых  собирали  по  этому
случаю из окрестных волостей;  это  делалось  для  того,  чтоб  дать  послам
высокое понятие о многочисленности народонаселения,  о  могуществе  великого
князя. Послы должны  были  сходить  с  лошадей  в  некотором  расстоянии  от
лестницы, ибо сходить с коня у самой лестницы мог один только великий князь.
Начиная с середины лестницы выходили навстречу к послам вельможи, все  более
и более значительные, которые подавали руки  и  целовались  с  послами.  При
входе послов в палату,  где  сидел  великий  князь  с  знатнейшими  боярами,
последние вставали (если присутствовали братья великокняжеские,  то  они  не
вставали, но сидели с непокрытыми головами, а бояре- в шапках),  и  один  из
бояр докладывал великому князю о послах, говоря: "Такой-то и такой-то (имена
послов) челом бьет". Великий князь сидел на  возвышенном  месте  с  открытою
головою; на стене висел образ в богатой ризе, с  правой  стороны  на  скамье
лежала  шапка,  с  левой  -посох,  украшенный  крестом.   Толмач   переводил
посольские речи; при  имени  государей,  от  которых  правилось  посольство,
великий князь вставал и по окончании речей спрашивал о  здоровье  их,  после