хотели; я шел на московского: тридцать  человек  за  болезнию  вернулись  от
моего войска, козаки поранили их и коней побрали. Хорошо ли это:  я  иду  на
твоего неприятеля, а твои козаки из моего войска  коней  уводят?  Я  приязни
братской и присяги сломать не хочу, но на те замки, Черкасы  и  Канев,  хочу
послать свою рать. А это знак  ли  доброй  приязни  братской?  Черкасские  и
каневские властели пускают козаков вместе с  козаками  неприятеля  твоего  и
моего (великого князя московского), вместе с козаками путивльскими по Днепру
под наши улусы и, что только в нашем панстве узнают, дают весть в Москву;  в
Черкасах старосты ваши путивльских людей у себя на  вестях  держат;  так  на
Москву из Черкас пришла весть за  пятнадцать  дней  перед  нашим  приходом".
Малороссийские козаки  находились  под  ведомством  старосты  черкасского  и
каневского, а эту должность в описываемое время занимал  известный  Евстафий
Дашкович.
     Город в московских областях не изменил своего значения и внешнего  вида
в княжение Василия; по-прежнему он оставался местом  убежища  для  окружного
народонаселения в случае нашествия неприятельского; дворы, которые  имели  в
городах окрестные землевладельцы и монастыри, назывались  дворами  осадными:
так,  от  описываемого  времени  дошла  до  нас  великокняжеская  грамота  к
тверскому  городскому  прикащику  и  ключнику  об  отводе   места   Иосифову
Волоколамскому монастырю под осадный двор. В 1508 году великий  князь  велел
мастеру Алевизу  Фрязину  вкруг  города  Москвы  обкладывать  ров  камнем  и
кирпичом и пруды копать. Иностранцы так описывают Москву времен  Василиевых:
"Город  Москва  деревянный  и  довольно  обширный,  но  издали  кажется  еще
обширнее, чем на самом деле, потому что большие сады и дворы при каждом доме
увеличивают пространство города; кроме того, на конце его  находятся  жилища
кузнецов и других мастеров, для  которых  необходим  огонь,  и  между  этими
жилищами находятся целые луга и поля. Великий  князь  Василий  выстроил  для
своих  телохранителей  за  рекою  новый  город  Нали  (Nali,  Наливки),  что
по-русски значит infunde (наливай), потому что им одним позволено пить мед и
пиво, когда хотят; поэтому они и удалены за реку, чтоб  не  заражали  других
своим примером. Около города находятся монастыри, из которых  каждый  издали
кажется городом. Обширность города не позволяет определить межу  и  устроить
достаточные укрепления. Улицы в некоторых местах загорожены  рогатками,  при
которых находятся сторожа, имеющие  обязанность  наблюдать,  чтоб  никто  не
ходил ночью после урочного часа; если кого поймают в запрещенное  время,  то
бьют, грабят или сажают в  тюрьму,  исключая  людей  известных  и  почетных,
которых сторожа провожают до дому. Такие сторожа помещаются там,  где  лежит
свободный вход в город, ибо остальную  часть  его  обтекает  Москва-река,  в
которую  под  самым  городом  впадает  Яуза,  а   чрез   эту   реку   трудно
переправляться по высоте берегов; на Яузе построено много мельниц.  Этими-то
реками ограждается город, который, кроме немногих каменных домов, церквей  и
монастырей, весь деревянный. Число церквей в нем показывают едва  вероятное;
говорят, что их более 41500. Обширный город этот  очень  грязен,  почему  на
разных,  более  других  посещаемых   местах   находятся   мосты.   Крепость,
построенная из кирпича,  с  одной  стороны  омывается  рекою  Москвою,  а  с
другой-Неглинною. Последняя подле верхней части  крепости  является  в  виде
пруда; вытекая из  него,  наполняет  крепостные  рвы,  в  которых  находятся
мельницы. Крепость  кроме  обширных  и  великолепных  палат  великокняжеских
заключает в себе дом митрополичий, домы братьев великого  князя,  вельмож  и
разных других лиц, все  большие  и  деревянные;  кроме  того,  много  в  ней
церквей". На литовской границе приобретена была крепость первой важности  по
тому времени-Смоленск;  на  этой  стороне  ограничились  ею  да  укреплением
Пскова; в 1517 году здесь пало стены 40 сажен; мастер Иван  Фрязин  надделал
эти 40 сажен, камень  возили  священники,  псковичи  носили  песок  и  сеяли
решетом; несмотря на то, постройка обошлась великому  князю  в  700  рублей.
Более старались укреплять города на южной и восточной украйне от  крымцев  и
казанцев: в 1509 году построили в Туле город деревянный, в 1520-каменный;  в
1525 построен в Коломне город  каменный;  в  Чернигове  и  Кашире  построены
города деревянные в  1531  году,  а  на  реке  Осетре-каменный;  на  востоке
укреплен каменным городом Нижний еще в 1508 году, строил город  мастер  Петр
Фрязин;  мы  упоминали  уже   о   построении   нового   деревянного   города
Васильсурска. В 1508 году великий князь прислал в  Новгород  боярина,  велел
ему урядить здесь торги, ряды и размерить по-московски улицы;  в  1531  году
прислал туда же дьяков, приказал им на Софийской  стороне  размерить  улицы;
они начали размерять Великую улицу от Владимирских ворот прямо  в  конец,  и
все улицы от поля прямо в берег, и места по всему  пожару;  дьяки  приказали
также поставить  решетки  по  всему  городу  и  учредить  пожарных  сторожей
(огневщиков); с  1  октября  начали  стоять  сторожа  у  решеток;  эта  мера
оказалась благодетельною: прежде было в городе много злых  людей,  грабежей,
воровства, убийства, с этих же пор  начала  быть  тишина  по  всему  городу;
многие злые люди от  такой  крепости  городской  побежали  прочь,  а  другие
исправились и привыкли к честному труду. Значительные пожары  были  редки  в
Москве в княжение Василия: в 1508 году погорел  посад  и  торг  от  панского
двора; в 1531 году загорелся порох на Успенском враге, на дворе иностранного
мастера Алевиза, где его делали: в один час сгорело  работников  больше  200
человек. В Новгороде Великом был большой пожар в 1508  году,  тогда  погибло
более 5000 человек; в Новгороде Нижнем-в 1531  году;  раза  два  упоминаются
пожары во Пскове; сгорел весь Изборск.
     В  Западной  Руси  города  продолжают   получать   новые   грамоты   на
магдебургское право и подтверждения старых. Жители городов  поднепровских  и
задвинских били челом королю Сигизмунду, что терпели они большие притеснения
от его писарей, посылаемых для сбора недоимок: слуги этих писарей безвыездно
круглый год живут в волостях на счет последних,  судят  и  рядят  жителей  и
берут большие пошлины; да и сами писаря обирают их непомерно, отчего  многие
жители разошлись, а которые остались, те не только всех даней, но и половины
заплатить не могут. Поэтому они просили, чтоб король позволил им, как бывало
прежде, при Витовте и Сигизмунде,  собирать  дань  самим,  грошовую,  бобры,
куницы, и относить в казну, а мед пресный-к  ключнику.  Король  исполнил  их
просьбу. И в Западной Руси, желая населить какое-нибудь место, правительство
освобождало новоселенцев от податей на несколько лет: так, король  Сигизмунд
поручил виленскому воеводе Радзивиллу  населить  место  при  Клещелязях,  на
земле Бельзского повета; людей  поселилось  уже  немало,  но  когда  воевода
вздумал присоединить их к дворной пашне клещелязской, то многие из них  ушли
прочь.  Видя  это,  новый  воевода  Гастольд  по  приказу  королевскому  дал
поселенцам хелмское право:  двор  королевский  клещелязский  не  имел  права
судить их и рядить; судил и рядил их войт с бурмистрами и радцами; при войте
два бурмистра:  один  дворный,  которого  двор  выбирает  из  тех  же  мещан
клещелязских, его обязанность-смотреть за доходами, сбираемыми для двора;  а
другой бурмистр-от места; оба  выбираются  ежегодно.  Жители  места  обязаны
давать с каждой волоки по полукопью грошей да по бочке овса; кто пиво варит,