службу, смотря по средствам  своим.  Статут  1529  года  говорит,  чтоб  все
подданные  собирались  под  хоругвию  поветовою  в  том  повете,  где  имеют
жительство;  кто  же  служит  какому-нибудь  пану,  тот  обязан  этому  пану
выставить вместо себя кого-нибудь другого, не обязанного военною службою,  а
сам должен явиться под хоругвь поветовую, в противном случае лишается имения
своего. Лицо духовное, держащее закупное имение,  обязано  само  явиться  на
службу господарскую и земскую; если же будет владеть  имением  дедичным,  то
обязано выставлять с него людей на  службу.  Только  доказанное  болезненное
состояние освобождает от службы; но отец может вместо себя выставить сына не
моложе осьмнадцати лет и неотделенного, если только гетман признает молодого
человека годным на военную службу.
     Известия о козаках становятся все чаще и чаще в обеих  половинах  Руси.
Мы видели, что одним из господствующих явлений древней  русской  жизни  была
колонизация-постепенное население пустынных пространств Восточной  Европы  и
потом Северной  Азии.  Как  обыкновенно  бывает  в  странах  колонизующихся,
усевшаяся   часть    народонаселения,    предавшаяся    постоянному    труду
земледельческому, выделяет из себя людей, которых характер и  разные  другие
обстоятельства, находящиеся в большей или меньшей  связи  с  их  характером,
заставляют выходить из общества и  стремиться  в  новые,  незанятые  страны.
Понятно, что эти люди, предпочитающие новое старому, неизвестное известному,
составляют самую  отважную,  самую  воинственную  часть  народонаселения;  в
истории колонизации они имеют великое значение как  проводники  колонизации,
пролагатели путей к новым селищам. Отвага, нужная человеку, решившемуся  или
принужденному оставить родину, идти в степь, в неведомую страну, эта  отвага
поддерживается в нем жизнию в степи, где он предоставлен  одним  собственным
силам, должен постоянно стоять настороже против степных хищников. Отсюда эти
люди должны соединяться в братства, общины, для которых война служит главным
занятием.  Так  границы  государства  населялись   козаками.   Происхождение
последних всего лучше объясняется нам теми памятниками, в которых  говорится
о  заселении  пустынных  пространств,   -   льготными   грамотами,   которые
правительство давало населителям, например приведенная  выше  грамота  Науму
Кобелю с товарищами: "Имеет Наум право людей  к  себе  звать  на  те  места,
нетяглых и неписьменных, добрых и не ябедников, не воров и  не  разбойников,
которые из городов и волостей выбиты". Во-первых, мы видим, что  заселителям
земель можно было всегда найти таких людей, нетяглых и неписьменных,  людей,
не имеющих собственной земли, собственного хозяйства и долженствующих потому
кормиться  работою  на  чужих  землях,  при  чужих  хозяйствах,  при   чужих
промыслах; а такие-то бездомовные люди именно назывались у нас козаками.  Но
понятно, что между этими людьми находилось много и таких, которые не  хотели
жить на чужих землях, в зависимости от  чужих  людей  и  предпочитали  вести
воинственную, опасную, но более привольную, разгульную  жизнь  в  степи,  на
границах и далее, за границами государства; куда должны были деваться  люди,
выбывшие из городов и волостей, которых населители  земель  не  имели  права
принимать к  себе?  Существование  козаков  как  пограничного  воинственного
народонаселения было естественно и необходимо по  географическому  положению
древней Руси,  по  открытости  границ  со  всех  сторон;  на  всех  границах
долженствовали быть и действительно были козаки, но преимущественно были они
необходимы и многочисленны на степных границах, подвергавшихся постоянным  и
беспощадным нападениям кочевых хищников, где, следовательно, никто  не  смел
селиться, не имея  характера  воина,  готового  всегда  отражать  нападение,
сторожить врага. Границы запаслись козаками, которые  находились  в  большей
или меньшей зависимости от государства,  более  или  менее  подчинялись  его
распоряжениям, смотря по тому, жили ли они на самых  границах,  так  сказать
под руками правительства,  или  углублялись  все  более  и  более  в  степи,
удаляясь таким образом от надзора и влияния государства.
     Понятно, почему в наших летописях  прежде  всего  являются  известия  о
козаках рязанских:  юго-восточная,  рязанская  украйна  более  других  стран
подвергалась  нападениям  степных  орд.  В   княжение   Василия   Иоанновича
Московское государство употребляло этих козаков  с  пользою  в  сношениях  с
застепными народами -крымцами, турками.  Когда  правительство  хлопотало  об
установлении безопасных  сношений  с  Турциею,  то  спрашивали  у  рязанских
козаков, в каком месте лучше сходиться ратным людям для  передачи  послов  с
рук на руки, и козаки, знавшие хорошо степь, указали это место.  В  описании
посольства Морозова в Константинополь читаем: "Посланы  с  Иваном  Морозовым
козаки-рязанцы десять станиц, и список ему дан  именной,  где  кого  из  них
оставить: в Азове-четыре станицы, в  Кафе-четыре  станицы,  в  Царь-город  с
собою взять две станицы; которых козаков оставить в Азове и Кафе, и ему  тем
козакам приказать:  если  крымский  царь  захочет  идти  на  великого  князя
украйну, то станица ехала бы к великому князю,  а  другие  оставались  бы  и
ждали новых вестей, и какие еще вести будут, ехали бы к  великому  князю  по
станицам же, чтоб великий князь без вестей не был".  Любопытно,  что  против
наших русских козаков мусульманский мир от противоположной  степной  украйны
выставлял также своих козаков;  со  времен  Иоанна  III  азовские  татарские
козаки упоминаются  как  злые  разбойники;  Василий  Иоаннович  требовал  от
султана, чтоб тот запретил азовским и белгородским козакам  подавать  помощь
Литве. Когда русский посол Коробов требовал, чтоб  ему  дали  провожатых  из
Азова, то ему отвечали, что в Азове нет азовских козаков и дать ему  некого.
Известно, что у татар под именем  козаков  разумелся  третий,  самый  низший
отдел войска, состоявшего из уланов, князей и козаков.
     На границах литовских в княжение Василия упоминаются козаки смоленские:
король Сигизмунд не раз  жаловался  великому  князю,  что  они  нападали  на
литовские владения.
     Если вследствие означенных  причин  явились  козаки  на  границах,  или
украйнах, Московского государства, то не могли не  явиться  они  на  степной
украйне Западной Руси, на украйне днепровской, тем более что  здесь  еще  во
время самостоятельного существования Руси видим много разноименных народцев,
полукочевых,  полуоседлых,  с  воинственным  характером,  признающих  власть
князей русских, видим торков,  берендеев,  коуев,  турпеев,  которые  носили
общее название черных клобуков;  летописец  же  говорит,  что  это  название
тождественно с названием черкас,  которым  малороссийские  козаки  постоянно
называются в московских памятниках. Но если упомянутые народцы действительно
составили  зерно  малороссийского  козачества,  то,  с  другой  стороны,   в
Литовской Руси не было также недостатка в причинах, по которым к этому зерну
присоединились многочисленные толпы козаков  чисто  русского  происхождения,
ибо днепровская украйна по географическому положению  своему  долженствовала
быть издавна страною военных поселений. От описываемого времени дошли до нас
любопытные известия о козаках малороссийских; хан Саип-Гирей  так  жаловался
на  них  королю  Сигизмунду:  "Приходят  козаки  черкасские   и   каневские,
становятся под улусами нашими на Днепре и вред наносят нашим людям; я  много
раз посылал к вашей милости, чтоб вы их остановили, но вы их  остановить  не