Как из иностранных, так  и  из  своих  свидетельств  видим,  что  наряд
(артиллерия) находился в ведении иностранцев: в Казанском походе упоминаются
трое  иностранных  пушкарей;  один  из   них-италианец   Бартоломей   принял
православие  и  пользовался  особенным  расположением  великого  князя.  При
нападении Магмет-Гирея в  Москве  упоминается  немецкий  пушкарь  Никлас,  в
Рязани-Иордан;  неизвестно,  какого  происхождения   был   пушкарь   Стефан,
действовавший при осаде Смоленска.
     При Василии в первый  раз  встречаем  известие  о  приказах:  именно  в
грамоте Успенскому Владимирскому  монастырю  1512  года.  По-прежнему  видим
раздачу волостей и городов в кормление с правом  ведать  и  судить  жителей;
кормление давалось с правдою и без правды. Видим жалованье сел и деревень  в
поместья с правом суда, кроме душегубства и разбоя с поличным; в случае суда
смежного великокняжеские наместники и тиуны судят вместе с помещиком или его
приказчиком; в случае иска на самом помещике или его приказчике судит их сам
великий князь или боярин введенный. Видим пожалованье сел и деревень  впрок,
в вотчину и детям с правом дарить, продать, променять, в  закуп  и  по  душе
отдать. Встречаем пожалование дикими лесами с  правом  ставить  в  них  себе
дворы и перезывать посельников, которые освобождаются на 15 лет  от  пошлин.
Дошла до нас грамота брата великокняжеского,  Юрия  Ивановича  Дмитровского,
содержащая позволение дворецкому его Вельяминову  купить  деревни  с  правом
продавать, дарить и  менять;  необходимость  такого  позволения  объясняется
отношениями дворецких, ключников к князьям; вспомним прежние распоряжения  о
деревнях, купленных ключниками за ключом княжеским. В 1524 году Наум  Кобель
с товарищами били челом, что нашли они в Двинском  уезде  ключи  соляные  на
лесу черном, дворов и пашней на тех местах не бывало никогда, от волости они
за двадцать верст со всех сторон и никаких волостей угодья не пришли  к  тем
местам; великий князь дал им право чистить соляные ключи, лес рубить,  дворы
ставить, пашни пахать, пожни  чистить  и  людей  к  себе  звать  нетяглых  и
неписьменных (не  переписанных),  добрых,  а  не  ябедников,  не  воров,  не
разбойников, которые из городов и из волостей выбиты. Иностранцы, вступавшие
в службу великого князя, получали также поместья.
     Относительно состояния служилого сословия  в  Западной  Руси  любопытна
жалованная грамота великого князя Василия жителям Смоленска, данная  в  1514
году, когда еще все оставалось здесь по-прежнему,  как  было  при  литовском
владычестве; о сохранении  этой  старины,  сказано  в  грамоте,  били  челом
владыка, Смоленской земли урядники,  окольничие,  князья,  бояре,  мещане  и
черные люди. Здесь окольничий является урядником,  правительственным  лицом,
занимающим второе место после наместника: "Наши наместники и окольничие и их
люди, куда им случится ехать на свое дело или куда им случится послать: и им
у мещан и у черных людей подвод не брать. От ябедников нашему  наместнику  и
нашим окольничим бояр, мещан и черных людей беречь. А кто человека держит  в
деньгах, и он того своего человека судит сам, а окольничие в то  у  него  по
вступаются". Мы видели, что при дворе великого князя литовского слово  бояре
потеряло свое важное значение и заменилось словом паны, паны радные;  отсюда
бояре старых русских княжеств, подчинившихся  литовским  князьям,  удержавши
это название и оставшись в прежних областях, в своих отчинах,  нисходили  на
степень областных служилых людей, тогда как слово  окольничий  удержалось  в
значении  правительственной  должности,  уряда;   отсюда   понятно,   почему
окольничие, как  урядники,  занимают  место  выше  бояр.  Если  таково  было
положение бояр в княжествах  Смоленском,  Полоцком,  то  понятно,  до  какой
степени должны были низойти бояре мелких волостей,  дружины  мелких  князей,
которые сами низошли на очень низкую ступень, и  мы  не  должны  удивляться,
если под именем бояр, бояр путных встретим служню при королевских замках,  в
имениях княжеских, панских и шляхетских.
     В статуте  своем  король  Сигизмунд  на  основании  земских  привилегий
предшественников, Казимира и  Александра,  дал  обещание  оберегать  Великое
княжество Литовское и панов рад  от  всякого  понижения;  владений  Великого
княжества не только не уменьшать, но и возвратить ему то, что  несправедливо
отнято; земель и должностей не раздавать чужеземцам; по  заочному  обвинению
должностей не отнимать; старых прав шляхты и  мещан  не  нарушать.  Княжата,
паны, шляхта и бояре могут выезжать из Великого княжества на службу в другие
государства, кроме неприязненных, с тем, однако, чтоб от  этого  отъезда  не
терпела служба королевская.  По  смерти  отцов  сыновья  и  дочери  имуществ
отцовских и дедовских не лишаются. Простых людей над шляхтою  король  обещал
не повышать.  За  побои,  нанесенные  шляхтичем  шляхтичу,  виновный  платит
двенадцать рублей грошей;  если  же  виновный  будет  низшего  сословия,  то
наказывается отсечением руки.
     О военной службе в Литовской Руси можем иметь понятие из  постановлений
Виленского сейма в 1507 году: паны, княжата,  земяне,  вдовы  и  вся  шляхта
должны в имениях своих переписать всех своих людей и списки эти  отдать  под
присягою королю, чтоб он знал, кто как будет с своего имения служить. Кто не
выйдет на войну  в  положенный  срок  и  в  назначенное  место,  тот  обязан
заплатить за вину королю сто рублей грошей, если же  кто,  надеясь  на  свое
богатство, и после сроку не приедет и не представит  важной  причины  своему
отсутствию, тот лишается жизни. Вдова платит также  сто  рублей  пени,  если
опоздает прислать на войну слуг своих; если же и после сроку не  пришлет  по
нерадению, то выгоняется из имения своего, которое переходит к ее детям  или
родственникам,  если  детей  не  будет.  Кто  уйдет  с  войны   без   ведома
королевского или гетманского, тот казнится  смертию.  Принимая  во  внимание
прежнее нераденье, вошедшее в обычай,  что  к  назначенному  сроку  половина
земли придет, а другая не придет, и всех не пришедших казнить  смертию  было
бы очень жестоко, казнить же двух-трех, а других помиловать было  бы  крайне
несправедливо; принимая это во внимание, сейм постановил: кто не  приедет  в
назначенный срок, платит сто рублей;  кто  не  приедет  через  неделю  после
сроку, казнится смертию.  В  1507  году  издана  была  окружная  королевская
грамота о власти и правах гетмана во время похода; гетман имел право казнить
ратников смертию за грабеж, нанесение раны, утайку найденной вещи ценою выше
полукопья, посечение дерева с пчелами, за побег.  На  Виленском  сейме  1528
года положено было, что каждый владелец населенного имения обязан ставить  с
осьми человек (с каждых осьми служеб людей) одного ратника на добром коне  и
в полном вооружении. В следующем  году  на  Виленском  же  сейме  издан  был
подробнейший устав: кто имеет  семьсот  служб,  тот  обязан  выставлять  сто
ратников (пахолков) добрых, конно и збройно; у  кого  четыреста  служб,  тот
выставляет 50 пахолков; у кого только восемь служб, тот обязан сам ехать  на
службу; у кого меньше 8 служб, тот обязан сам ехать, только не на таком коне
и не в таком вооружении, каких требует устав, а смотря по  средствам  своим.
Слуги путные, данники, службы подляшские водочные сообща  с  людьми  тяглыми
обязаны также земскою службою. Освобождаются от нее места княжеские, панские
и шляхетские, бояре их, шляхта и  слуги  дворные,  также  и  огородники  их.
Убогие шляхтичи, не имеющие ни одного своего человека, обязаны ехать сами на