Христовом и о Петрове дне, ездит сам-друг с паробком на тройке: где доводчик
обедает, тут ему не ночевать, где ночует, тут ему не  обедать.  Относительно
быта зависимого народонаселения в описываемое время замечательна  заемная  и
закладная  грамота  Власа  Фрязинова,  данная  им  вместе  с   людьми   его,
поименованными в грамоте: "А в деньгах есми с своими людми един человек, кой
нас в лицех на том деньги".
     Из уставных королевских грамот видно, что  сельское  народонаселение  в
Западной Руси разделялось на  подданных,  или  тяглых  людей,  и  на  челядь
невольную; в одной из уставных грамот читаем: "Если  мужик  вопреки  приказу
державцы  или  его  урядника  не  выйдет  на  работу  один  день  или  будет
непослушен, то взять с него за это не  более  барана;  если  окажет  большее
упорство, то подлежит наказанью плетью или бичом".
     Из физических бедствий  в  княжение  Василия  упоминается  три  раза  о
неурожае-в 1512, 1515 и 1525 годах; о  сильных  дождях,  вследствие  которых
реки разлились и прервали сообщение в 1518 году; о сильных засухах в 1525  и
1533; мор свирепствовал не раз в Новгороде и Пскове:  в  первом-от  1507  до
1509 года, во  втором-в  1521  и  1532,  но  жители  срединных  областей  не
испытывали этого бедствия и начинали забывать о  страшных  язвах  XIV  и  XV
веков, так что в иностранных  описаниях  Московского  государства  Василиева
времени читаем: "Климат в  Московской  области  так  здоров,  что  народ  не
помнит, когда была чума. Бывает, впрочем, здесь иногда болезнь,  похожая  на
чуму, которую называют жаром (calor); болезнь эта  поражает  внутренность  и
голову, занемогшие в несколько дней умирают".
     По описаниям иностранцев, область Московского государства  представляла
обширную равнину,  покрытую  лесами  и  пересекаемую  во  всех  направлениях
большими реками, обильными рыбою. Реки эти,  разливаясь  от  тающего  весною
снега и льда, во многих местах превращают поля в болота, а дороги  покрывают
стоячею водою и глубокою грязью, не просыхающею до новой зимы,  когда  лютый
мороз опять постелет по болотам  ледяные  мосты  и  сделает  дорогу  по  ним
безопасною. Главные произведения страны-хлеб, лес, мед, воск и меха. Сосны в
лесах московских величины невероятной; дуб  и  клен  гораздо  лучше,  чем  в
Западной Европе;  пчелы  кладут  мед  на  деревьях  без  всякого  присмотра.
Рассказывали, как один крестьянин, опустившись  в  дупло  огромного  дерева,
увяз в меду по самое горло; тщетно ожидая помощи в  продолжение  двух  дней,
питался только одним  медом  и  наконец  выведен  был  из  этого  отчаянного
положения  медведем,  который  спустился  задними  лапами  в  то  же  дупло:
крестьянин ухватился за него руками и закричал так  громко,  что  испуганный
зверь выскочил из дупла и вытащил его вместе с собою. Пушного зверя в  лесах
московских множество; собольи меха  ценятся  по  черноте,  длине  и  густоте
волоса; цена увеличивается еще смотря по тому, в какое время  пойман  зверь.
Около Углича и в Двинской  области  соболи  попадаются  очень  редко;  около
Печоры попадаются чаще и лучше; в Москве собольи меха продаются  по  3  и  4
деньги; лисьи меха, особенно черные, стоят дорого: десяток продается  иногда
по 15 золотых; бобровые меха также очень ценны; беличьи привозятся из разных
мест, больше всего  из  Сибири;  лучшие,  впрочем,  добываются  недалеко  от
Казани; потом привозятся из  Перми,  Вятки,  Устюга  и  Вологды;  привозятся
обыкновенно в связках, из которых в каждой по 10 шкурок; из  них  две  самые
лучшие, три похуже,  четыре  еще  хуже  и  одна,  последняя,  самая  дурная;
добываются также меха рысьи, волчьи, песцовые. В лесах водятся  также  лоси,
медведи, большие и черные волки; в западной части государства водятся  туры;
в стране югров и вогуличей на высоких горах добывают превосходных соколов  и
кречетов.
     Поля покрыты пшеницею, просом  и  другими  хлебными  растениями,  также
всякого рода зеленью; область собственно Московского княжества неплодоносна;
песчаный грунт земли убивает  жатву  при  малейшем  излишестве  сухости  или
влаги; сюда присоединяются еще холода, которые иногда  препятствуют  зреянию
посеянного. Что вся страна не так давно была покрыта лесами, показывают  пни
огромных деревьев, до сих пор еще повсюду  видные.  Области  Владимирская  и
Нижегородская очень плодоносны: из  одной  меры  хлеба  выходит  иногда  20,
иногда 30 мер. Рязанская  область  превосходит  плодоносием  все  остальные:
лошади не могут проехать чрез ее густые нивы; великое множество здесь  меду,
рыбы, птиц  и  зверей;  древесные  плоды  гораздо  лучше  московских.  Кроме
хлебопашества, звероловства, рыболовства и пчеловодства иностранные писатели
указывают на добывание железа около Серпухова, на добывание  соли  в  Старой
Русе, в Соловках, около Переяславля Залесского, около Нижнего Новгорода;  по
их известиям, на перелет стрелы от Белоозера есть другое озеро, производящее
серу, которая выносится рекою, из  него  вытекающею;  но  туземцы  не  умеют
пользоваться  этим  даром  природы.   Из   промышленности   непервоначальной
иностранцы упоминают об искусном  выделывании  в  Калуге  резных  деревянных
чарок и другой деревянной посуды, которая вывозилась на  продажу  в  Москву,
Литву и другие соседние страны.
     Русские  известия  указывают  нам   рыболовов,   расположенных   целыми
слободами в удобных для их промысла местах,  например  на  озерах  Галицком,
Переяславском;  переяславские  рыбаки   находились   в   ведении   волостеля
стольничего пути, которого права в уставной грамоте  были  определены  точно
так же, как права волостеля Артемонского стана в приведенной  выше  уставной
грамоте. Дошла до нас  также  грамота  великого  князя  Василия  сокольникам
сокольничья пути, жившим в  Переяславле  на  посаде:  они  были  освобождены
из-под ведения наместников и тиунов, не тянули с переяславцами  ни  в  какие
проторы  и  разметы,  кроме  яма,  городового  дела   (постройки   городских
укреплений)  и  посошной  службы;  судил  их  сам  князь  великий  или   его
сокольничий; давали эти сокольники, двадцать человек, оброку полтора рубля в
год; в  числе  этих  двадцати  сокольников  упоминаются  четыре  вдовы,  два
сапожных мастера, один седельник, одна хлебница. Касательно звериной ловли в
пользу князя мы имеем грамоту удельного  князя  Семена  Ивановича  Троицкому
монастырю, по которой крестьяне последнего, жившие в Бежецком Верху, обязаны
были посылать на княжескую ловлю,  на  медведей,  лосей  и  оленей  по  пяти
человек с сохи; надобно заметить, что это  определение  является  здесь  как
льгота.
     По иностранным известиям, жители  Московского  государства  производили
обширную торговлю сырыми произведениями своей страны: все количество смолы и
воска, потребляемое в Европе,  равно  как  дорогие  меха,  привозилось  чрез
Ливонию из  московских  владений;  мы  должны  заметить,  что  не  из  одних
московских владений, ибо большое количество смолы и  воска  шло  за  границу
также из Западной, Литовской Руси; кроме того,  из  Московского  государства
отпускались за границу на западе лес, лучший лен, конопля, воловьи  кожи.  В
Литву и Турцию вывозились кожи, меха и моржовые зубы; к татарам  шли  седла,
узды,  сукна,  кожи,  полотно,  ножи,  топоры,  стрелы,  зеркала,  кошельки.
Привозимые товары большею частию  были:  серебро  в  слитках,  сукна,  шелк,
шелковые ткани и  парчи,  дорогие  камни,  жемчуг,  сученое  золото,  перец,