государстве; в Польше же и Литве всем  управляют  паны  радные  по  прежнему
обычаю, по своим правам и вольностям. Послав,  которые  придут  с  неважными
делами, отправлять панам радным, обославшись с государем, а которые придут с
великими земскими делами, тем быть у государя в Москве, а у  государя  в  то
время быть из Польши и Литвы по два пана радных, да по писарю.
   В случае, если сейм не согласится на избрание Феодора, послы должны  были
говорить, чтоб избрали цесарева брата Максимилиана: "Государю царю то  будет
любо же потому что Максимилиан великого государя  сын  и  на  таких  великих
государствах быть ему пригоже;  а  выбирать  шведского  и  других  поморских
непригоже: это государи непристойные, о  христианстве  не  радеют  и  всегда
кроворазлития христианского  желают".  Желание  помешать  выбору  Сигизмунда
шведского и трудность  соглашения  в  мерах  относительно  управления  двумя
государствами, из которых ни одно не хотело уступить другому ни в чести,  ни
в выгодах, привели московское правительство к мысля  предоставить  Польшу  и
Литву полному самоуправлению, лишь бы они по имени только  признавали  своим
государем царя  московского;  в  этом  смысле  Годунову  и  Троекурову  было
наказано: "Выберут ли нас себе  государем  или  приговорят  быть  под  нашею
царскою рукою, а управляться самим - все равно, соглашайтесь,  только  пусть
будут с нами в соединении и докончании на  всякого  недруга  заодно;  только
этим промышляйте, этим свою службу и раденье нам покажите, чтоб дал бог вам,
не сделавши дела, не разъехаться".
   В Литве обрадовались,  что  московский  государь  согласился  действовать
решительно для достижения короны польской и литовской, согласился  отправить
великих послов на сейм, и послы эти оказывали большую учтивость, не спорили,
как прежде, о  мелких  церемониях.  Выезжавшие  навстречу  литовцы  говорили
послам: "Теперь мы встречаем вас, великих послов государя  православного;  и
дал бы нам бог всею землею  встретить  самого  вашего  государя  к  себе.  В
Литовской земле во всех поветах все рыцарство и вся земля  уложили  на  том:
хотят выбирать себе государем вашего государя".  Приставы  говорили  послам:
"Вы показали уступчивость большую  против  прежних  обычаев:  прежде,  когда
приставы приезжали к послам вашего государя и от короля, то послы  о  шапках
спор поднимали, и против королевского имени шапок не снимали  тотчас;  а  вы
теперь, великие послы, против речи панов радных, братьи своей, шапки  сняли:
и паны радные, братьи ваши, принимают это от вас за великую учтивость".
   Но в Литве скоро увидали, что московские послы  по-прежнему  разнятся  от
всех  других  послов,  приехавших  на  сейм  хлопотать  об  избрании   своих
государей; по-прежнему московские послы  приехали  без  денег.  Паны  радные
литовские послали писаря сказать им:  "Надобно  вам  промыслить  сейчас  же,
выдать тысяч с двести рублей, для того, чтоб всех людей от Зборовских, и  от
воеводы познаньского, Гурки и от канцлера,  Яна  Замойского,  приворотить  к
себе на выбор вашего государя: как увидят  рыцарские  люди  государя  вашего
гроши, то все от Зборовских и от канцлера к нам приступят; а только деньгами
не промыслить, то доброму делу никак не бывать, и  будут  говорить  про  вас
все: "Что ж это за послы, когда деньгами  не  могут  промыслить!""  -  Послы
отвечали, что обо всем будут говорить с самими панами на  посольстве.  Потом
ночью тайно приехал  к  ним  воевода  троцкий.  Ян  Глебович,  с  стольником
коронным, князем Василием Пронским, и говорил:  "Я  государю  вашему  службу
свою хочу показать, воеводу познаньского и Зборовских уговариваю, чтоб  были
с нами вместе и выбирали вашего государя и на то уже их и  навел:  только  у
них люди наемные, которым срок приходит, и надобно  воеводе  познаньскому  и
Зборовским помочь деньгами, чтоб им было что наемным людям давать  и  против
канцлера стоять". Послы отвечали, что об этом им наказа нет, да  и  казны  с
ними нет.
   Несмотря, однако, на недостаток этого  могущественного  на  избирательных
сеймах средства - денег, сторона московская была  очень  сильна,  не  только
между Литвою, но и между поляками,  ибо  для  большинства  избрание  Феодора
казалось  самым  верным  выходом  из  борьбы  двух  сторон,   Зборовских   и
Замойского. Когда выставлено было в поле три знамени:  московское  -  шапка,
австрийское - немецкая шляпа и шведское - сельдь, то  под  шапкою  оказалось
огромное большинство. 4 августа Годунов и  Троекуров  правили  посольство  в
рыцарском коле: поставили послам скамью против больших панов, а кругом  того
места сидели паны же  радные  и  послы  поветовые.  Увидавши,  что  для  них
приготовлена скамья, что паны и послы поветовые все сидят, московские  послы
начали говорить панам радным: "В обычае не ведется ни в каких  государствах,
что послам, пришедши от государя своего, речь говорить сидя, и нам  как  это
сделать, что посольство государя своего сидя править? Мы станем от  государя
посольство править стоя, и вам пригоже государя нашего речь от  нас  слушать
стоя же". Папы отвечали: "Мы вам сказываем, как у нас в обычае  ведется,  не
спорьте об этом, правьте посольство сидя, а мы  при  имени  государя  вашего
будем вставать". Послы продолжали спорить; наконец  паны  сказали:  "Мы  вам
обычай здешний сказываем; вы не слушаете, так делайте как хотите: мы  сядем,
а вы как хотите, так посольство и правьте, на  вашей  воле".  Сказавши  это,
паны сели, и послы правили посольство сидя.
   Для рассуждения о подробностях условий выбора назначили 15 панов духовных
и светских, которые должны были  съехаться  с  московскими  послами  в  селе
Каменце, близ Варшавы. Здесь тотчас  же  обнаружились  те  колоды,  пересечь
которые Скумин считал таким трудным делом. Паны спросили послов: соединит ли
государь свое Московское государство с королевским так, как Литва  соединена
с Польшею, навеки и неразрывно?  Приступит  ли  к  вере  римской?  Будет  ли
послушен  папе?  Будет  ли  венчаться  в  Кракове  в  латинской  церкви   от
архиепископа  гнезненского?  Причастие  опресночное  примет  ли  и   церковь
греческую с римскою соединит ли? Приедет ли в Варшаву через 10 недель  после
избрания? Напишет ли  в  своем  титуле  королевство  Польское  выше  царства
Московского?  Бояре  отвечали:  королевство  Польское  и  Великое  княжество
Литовское соединятся с Московским государством навеки так,  чтоб  им  против
всякого недруга стоять заодно, чтобы жители  их  могли  свободно  ездить  из
земли в землю, жить, свататься и жениться с позволения государя.
   Государь останется в православной вере; венчаться  на  королевстве  будет
или в Москве, или в Смоленске; будет уважать папу, не  будет  препятствовать
ему в управлении польским духовенством,  но  не  позволит  мешаться  в  дела
греческой церкви. Корона Польская  будет  под  царскою  шапкою  Мономаховою;
титул будет: царь и великий князь  всея  Руси,  владимирский  и  московский,
король польский и великий князь литовский: "Хотя бы, - сказали  послы,  -  и
Рим старый и Рим новый, царствующий град Византия, начали  прикладываться  к
нашему  государю,  то  как  ему  можно  свое  государство  Московское   ниже
какого-нибудь государства поставить?" Относительно времени приезда в  Польшу
послы объявили: "В том волен бог да государь:  как  захочет,  так  к  вам  и
приедет, нам того угадать нельзя и наказа нам государь об этом не дал".
   Паны отвечали, что на этих  условиях  Феодор  не  может  быть  избран,  и
особенно настаивали на вопросе о деньгах,  которые  царь  как  можно  скорее