государем царем и Сигизмундом, королем польским и шведским; цесарь просит  у
его царского величества, чтоб его пресветлейшество братскую  помощь  оказал,
руку свою распростер к обороне цесарского величества и всего христианства  и
свою царскую мысль объявил,  как  промышлять  над  бусурманством?  В  тайном
разговоре с Годуновым Варкоч просил, чтоб царь отводил крымских татар, мешал
им проходить вместе с турками на Венгрию, чтоб уговаривал также  персидского
шаха не мириться с турками; объявил, что Сигизмунд на  Польском  королевстве
быть не хочет, а хочет быть на Шведском королевстве,  потому  что  паны-рада
польские и литовские - самовольные люди и делают по своей воле, как хотят, и
ни в чем его не слушают, за государя не имеют и воли ему нет никакой: держат
его, как невольника, а не как государя. Канцлер Ян Замойский умышляет  взять
на королевство брата Стефана Батория и привезти его  в  Краков  тотчас,  как
весть об  отречении  Сигизмунда  короля  будет.  Посол  объявил  также,  что
низовские (запорожские) козаки бьют челом цесарю, хотят  быть  в  Венгрию  и
служить против турок; цесарь наказал Варкочу опросить у Годунова: эти козаки
государю царю верою и правдою служат ли и смирно ли живут по границам.  Если
они государя царя ничем не разгневали, служат правдою и с царскими людьми не
ссорятся, то цесарь думает принять их и послать против турок. Годунов обещал
бить  челом  царю,  чтоб  с  Рудольфом  цесарем  против   неприятелей   веры
христианской стал заодно и помощь во всем оказал. Потом Варкоч просил,  чтоб
ему позволено было снестись с бывшим тогда в Москве  персидским  послом  Ази
Хозревым; государь велел цесареву послу с персидским обослаться дворянами  и
проведать над ними, что они станут говорить  между  собою  о  соединении  на
турского. Дворянин, посланный Варкочем,  объявил  Ази  Хозреву,  что  цесарь
желает союза с шахом, который может отправить к  нему  послов  чрез  царские
владения. Ази Хозрев  отвечал:  "Шах  Аббас  прислал  меня  сюда  с  великим
молением, чтоб великий государь царь принял его к себе в любовь и  стоял  бы
на своих и на его недругов заодно. А  положил  всю  надежду  шах  на  шурина
царского,  Бориса  Федоровича  Годунова,  потому  что  он  много  разумен  и
справедлив, радеет между государями о всяком добром деле, и имя его и  слава
во всей восточной и полуденной стране сияет. Если  я  по  здорову  доеду  до
шахова величества, то все государю своему  расскажу,  и  государь  наш  тому
очень обрадуется. Если три великие государя будут в союзе и станут заодно на
турского, то турского житье с час не будет".
   После всех этих сношений Варкочу было объявлено: государь с цесарем  быть
в соединенье хочет, только хочет знать, как Рудольф цесарь  против  турского
намерен стоять и кто с ним будет в союзе? Папа  римский,  король  испанский,
король датский, князь венецианский и другие поморские государи с цесарем все
ли в соединенье будут и с литовским королем ссылка о союзе была ли? Государь
для брата своего, Рудольфа цесаря, и  по  челобитью  шурина  своего,  Бориса
Федоровича Годунова, наскоро отправит послов своих к крымскому хану, чтоб он
с турским в  Венгерскую  землю  войною  не  ходил;  персидскому  шаху  также
накрепко накажет, чтоб он с турским не мирился. А что  посол  говорил  тайно
Борису Федоровичу о Сигизмунде  короле,  то  Рудольфу  цесарю  прежде  всего
надобно промышлять, чтоб брат его Максимилиан был на королевстве Польском, а
великий государь хочет помогать этому делу  всячески.  Варкоч  отвечал,  что
цесарь, папа и король испанский о союзе против турок между собою утвердились
и положили все дело на Рудольфе; а к другим государям цесарь еще не посылал:
датский король молод, а люди его думные хотят жить в покое; к Сигизмунду  не
посылал потому, что паны живут с королем  несогласно  и  его  ни  в  чем  не
слушают. Бояре сказали на это: "Ты был уже здесь прежде и государь  отпустил
тебя с тем, чтоб цесарь, сославшись  с  другими  государями,  присылал  сюда
послов своих великих о вечном мире, и чтоб испанские и папины  послы  шли  к
государю с цесаревыми вместе. Донес ли ты об этом  цесарю?"  Посол  отвечал,
что "донес, но отправление послов замешкалось,  потому  что  началась  война
между Испаниею,  Англиею  и  королем  Наварским  (Генрихом  IV),  английская
королева на море велит крепко беречь, чтоб от цесаря к государю никто  морем
не проезжал". Хорошо было б, продолжал  Варкоч,  если  б  государь  со  мною
отправил своих послов к цесарю для окончательных приговоров и закрепления, а
испанские и  папины  послы  тут  же  будут.  Бояре  отвечали:  "То  дело  не
статочное, что великому государю посылать к цесарю  послов  своих  наперед".
Варкоч сказал на это: "Воля государева; я только об этом припомянул, а много
не говорю". Наконец Варкоч высказал главную цель своего посольства: "Вы  мне
объявили, - сказал он боярам, - что великий государь хочет быть с  Рудольфом
цесарем в любви и на всякого недруга помогать; так цесарь  вот  чего  просит
теперь у вашего государя: если гонитель христианский, турский султан, наруша
перемирие, наступит  на  государя  нашего,  то  ваш  государь  пожаловал  бы
Рудольфу цесарю помощь оказал своею государевою казною, соболями, куницами и
другою рухлядью, а государь наш наймет на это людей и будет против  турского
стоять, пока все государи  христианские  соединятся".  Бояре  отвечали,  что
государь Рудольфу цесарю поможет своею казною и турскому его не выдаст.
   Находясь  в  затруднительном  положении,  принужденная  просить  казны  у
московского государя для войны с турками, Австрия никак,  однако,  не  могла
освободиться от властолюбивых  замыслов  и  старалась  заранее  обеспечивать
приобретения вовсе неверные. Варкоч объявил боярам:  "Рудольф  цесарь  велел
мне сказать государю вашему тайно, что он хочет доступать Лифляндской земли,
привести ее под свою цесарскую руку, а от Литвы и Шведского отвести.  Только
о том государь наш  хочет  знать:  захочет  ли  ваш  государь,  чтоб  цесарь
Лифляндскую землю под свою руку приводил?" Бояре отвечали, что государь  для
братской  любви  Лифляндскую  землю  Рудольфу  уступает,  кроме   Юрьева   с
пригородами да Нарвы с пригородами.
   Мы видели, что  Австрийский  двор,  ища  отовсюду  помощи  против  турок,
обратил  свое  внимание  на  козаков  и  спрашивал  об  них  у   московского
правительства; последнему не было никакого дела до черкас  запорожских;  но,
желая искренне успеха императору против страшных  турок,  оно  сочло  нужным
описать Варкочу характер козаков: козаки,  по  этому  описанию,  были  очень
полезны для  захвата  добычи,  для  опустошения  земли  неприятельской,  для
внезапных наездов, но, с другой стороны, это народ неукротимый,  жестокий  И
непостоянный, они лучше других войск переносят голод, но им  нельзя  вверять
крепостей, пусть они ищут себе корму в земле неприятельской.
   Польский   шляхтич   Станислав   Хлопицкий   взялся   набрать   осьми-или
десятитысячный отряд козаков для императорской службы и в 1594 году явился в
Москву с грамотою от Рудольфа, которая была  написана  вместе  на  имя  царя
Феодора, Аарона, воеводы волошского, князя Збаражского, воеводы браславского
и всех честнейших и удалых рыцарей,  которые  живут  в  войске  запорожском.
Император просил жаловать  Хлопицкого  и  его  войско  и  всюду  пропускать;
козаки, по словам грамоты, должны были залечь  все  дороги  крымским  людям,
чтоб им Нельзя было пройти к турскому на помощь, также идти в Турецкую землю
и опустошать ее. Из этого мы видим, что московскими указаниями  на  козацкий
характер уже воспользовались. В Москву приехал Хлопицкий для того,  как  сам