своего, архимандрита Феодосия, говорил Борису  Федоровичу:  тебе  приказываю
сына своего Феодора и дочь Ирину, соблюди  их  от  всяких  зол.  Когда  царь
Феодор Иванович принял державу Российского царства, тогда  Борис  Федорович,
помня приказ царя Ивана Васильевича, государское здоровье хранил, как зеницу
ока, о царе Феодоре и царице Ирине попечение великое  имел,  государство  их
отовсюду оберегал с великим радением и попечением  многим,  своим  премудрым
разумом и бодро-опасным содержательством учинил их царскому  имени  во  всем
великую честь и похвалу, а великим их  государствам  многое  пространство  и
расширение,  окрестных  прегордых   царей   послушными   сотворил,   победил
прегордого царя крымского и непослушника  короля  шведского  под  государеву
высокую десницу привел, города, которые были за Шведским королевством, взял;
к  нему,  царскому  шурину,  цесарь  христианский,  салтан   турецкий,   шах
персидский и короли из многих государств послов своих  присылали  со  многою
честию; все Российское царство он в тишине устроил, воинский чин в призрении
и во многой милости, в строении  учинил,  все  православное  христианство  в
покое и тишине, бедных вдов и сирот в  крепком  заступлении,  всем  повинным
пощада и неоскудные реки милосердия изливались, святая наша  вера  сияет  во
вселенной выше всех, как  под  небесем  пресветлое  солнце,  и  славно  было
государево и государынино имя  от  моря  и  до  моря,  от  рек  и  до  конец
вселенной". В субботу 18  числа  и  в  воскресенье  19  в  Успенском  соборе
торжественно  служили  молебны,  чтобы  господь  бог  даровал  православному
христианству по его прошению государя царя Бориса Федоровича. В  понедельник
на маслянице, 20 февраля, после молебна патриарх с духовенством,  боярами  и
всенародным множеством отправились в Новодевичий монастырь,  где  Борис  жил
вместе с сестрою; со слезами били челом,  много  молили  и  получили  отказ;
Годунов отвечал: "Как прежде я говорил, так и  теперь  говорю:  не  думайте,
чтоб  я  помыслил  на  превысочайшую  царскую  степень  такого  великого   и
праведного царя". Православное христианство  было  в  недоумении,  в  скорби
многой, в плаче неутешном. Опять святейший патриарх  созывает  к  себе  всех
православных христиан и  советует  устроить  на  другой  день,  во  вторник,
празднество пречистой богородице в Успенском соборе, также по всем церквам и
монастырям, после чего с иконами и крестами идти  в  Новодевичий  монастырь,
пусть идут  все  с  женами  и  грудными  младенцами  бить  челом  государыне
Александре Федоровне и брату ее, Борису Федоровичу, чтоб  показали  милость.
Тут же патриарх с духовенством приговорили  тайно:  если  царица  Александра
Федоровна брата своего благословит и государь Борис Федорович  будет  царем,
то простить его и разрешить в том, что он под  клятвою  и  слезами  говорило
нежелании своем быть государем; если  же  опять  царица  и  Борис  Федорович
откажут, то отлучить Бориса Федоровича  от  церкви  и  самим  снять  с  себя
святительские саны, сложить панагии, одеться в  простые  монашеские  рясы  и
запретить службу по всем церквам.
   21 февраля, во вторник, двинулся крестный ход в Новодевичий монастырь;  к
нему навстречу при звоне колоколов вынесли  из  монастыря  икону  смоленской
богородицы,  за  иконою  вышел  Годунов.  Подошед   к   иконе   владимирской
богородицы, он громко возопил со слезами: "О милосердая царица! Зачем  такой
подвиг сотворила, чудотворный свой образ воздвигла с честными крестами и  со
множеством иных образов? Пречистая богородица,  помолись  о  мне  и  помилуй
меня!" Долго лежал он пред образом и омочал землю слезами, потом  приложился
к другим иконам, подошел  к  патриарху  и  сказал  ему:  "Святейший  отец  и
государь мой Иов патриарх! Зачем  ты  чудотворные  иконы  и  честные  кресты
воздвигнул и такой многотрудный  подвиг  сотворил?"  Патриарх  отвечал  ему,
обливаясь слезами: "Не я этот подвиг сотворил,  то  пречистая  богородица  с
своим предвечным младенцем и великими чудотворцами возлюбила тебя,  изволила
прийти и святую волю сына своего на тебе исполнить. Устыдись пришествия  ее,
повинись воле божией  и  ослушанием  не  наведи  на  себя  праведного  гнева
господня". Годунов отвечал одними слезами. После этого Иов пошел в  церковь,
Годунов к сестре в келью, а бояре и весь народ вошли на  монастырь,  которые
же не поместились на монастыре, те все стояли  около  ограды.  После  обедни
патриарх со всем духовенством, в священных одеждах, с  крестом  и  образами,
пошли в келью к царице и били ей челом со слезами долго, стоя на коленах;  с
ними пошли бояре и все думные люди, а дворяне, приказные люди, гости и  весь
народ, стоя у кельи по всему монастырю и около монастыря, упали на  землю  и
долго с плачем и рыданием вопили: "Благочестивая царица! Помилосердуй о нас,
пощади, благослови и дай нам на царство  брата  своего  Бориса  Федоровича!"
Царица долго была в недоумении, наконец заплакала  и  сказала:  "Ради  бога,
пречистой богородицы и великих чудотворцев,  ради  воздвигнутия  чудотворных
образов, ради вашего подвига, многого вопля, рыдательного гласа и неутешного
стенания даю вам своего единокровного брата, да будет вам государем  царем".
Годунов с тяжелым вздохом  и  со  слезами  сказал:  "Это  ли  угодно  твоему
человеколюбию, владыко! И тебе, моей великой государыне, что  такое  великое
бремя на меня возложила и  предаешь  меня  на  такой  превысочайший  царский
престол, о котором и на разуме у меня не было? Бог свидетель и  ты,  великая
государыня, что в мыслях у меня того никогда не было, я всегда при тебе хочу
быть и святое, пресветлое, равноангельское  лицо  твое  видеть".  Александра
отвечала ему: "Против воли божией кто может стоять? И  ты  бы  безо  всякого
прекословия, повинуясь воле божией,  был  всему  православному  христианству
государем". Тогда Годунов сказал: "Буди святая твоя воля, господи". Патриарх
и все присутствовавшие пали на землю, воссылая благодарение богу, после чего
отправились в церковь, где Иов благословил Бориса на все великие государства
Российского царствия.
   Так говорится об избрании Годунова в  акте  официальном,  в  утвержденной
грамоте об этом избрании, составленной уже в августе 1598 года.  Но  до  нас
дошли  другие   известия,   другие   предания,   записанные   в   памятниках
неофициальных. Так, дошло до нас известие  о  желании  бояр,  чтобы  Годунов
целовал крест на ограничивающей его власть грамоте;  Борис  не  хотел  этого
сделать, не хотел и отказать прямо и потому  выжидал,  чтобы  простой  народ
принудил бояр выбрать его без договора, -  отсюда  и  происходил  его  отказ
принять  престол.  Шуйские,  видя  его  упрямство,  начали   говорить,   что
неприлично более его упрашивать, а надобно приступить  к  избранию  другого.
Тогда-то патриарх и решился идти с крестным ходом в  Новодевичий  монастырь.
Есть также известие, что Годунов, желая  заставить  Романовых  забыть  права
свои на престол, дал старшему из них, Федору Никитичу, страшную клятву,  что
будет  держать  его,  как  брата  и  помощника,  в   деле   государственного
управления. Наконец, о торжественном  молении,  плаче  и  вопле  народном  в
Новодевичьем  монастыре  сохранилось  такое  предание:  "Народ  неволею  был
пригнан приставами, нехотящих идти велено было и бить и  заповедь  положена:
если кто не придет, на том по два рубли править на день. Приставы  понуждали
людей, чтоб с великим кричанием вопили и слезы точили. Смеху  достойно!  Как
слезам быть, когда сердце дерзновения не имеет? Вместо  слез  глаза  слюнями
мочили. Те, которые пошли просить царицу в келью, наказали приставам:  когда