было очень благоразумно со стороны Василия  Темного,  испытавшего  следствия
борьбы с притязаниями родичей, но такая же мера со стороны Бориса  не  имела
никакого смысла.
   И после представления медлили начатием переговоров,  выставляя  причинами
то нездоровье царя, то, что день праздничный. 3  декабря  послы  явились  во
дворец и на царском месте нашли не Бориса, но сына его, окруженного  боярами
и людьми думными. Федор объявил послам, что отец его приказал  своим  боярам
вести с ними переговоры. "Мы этому рады, - отвечал Сапега, - мы для этого  и
приехали, а не для того, чтоб лежать и ничего не делать".  Первое  заседание
прошло в спорах о титуле царя и самодержца,  которого  бояре  требовали  для
Бориса и в  случае  упорства  со  стороны  поляков  грозили  войною;  Сапега
отвечал: "Войну вы начать можете; но конец войны в руках божиих". На  другой
день,  во  втором  заседании,  Сапега  представил  условия   вечного   мира,
состоявшие из следующих статей: 1) Обоим великим государям быть между  собою
в любви и вечной приязни, также  панам  радным  и  всем  станам  духовным  и
светским Короны Польской и Великого княжества Литовского с боярами думными и
со всеми чинами великого государства Владимирского и Московского и иных быть
в вечной, нераздельной любви братской, как людям  одной  веры  христианской,
одного языка и народа славянского. 2) Обоим великим  государям  иметь  одних
врагов и друзей. 3) Никаких соглашений, перемирий и союзов великие  государи
ко вреду друг друга заключать не будут; во все соглашения, перемирия и союзы
будут входить не иначе, как наперед посоветовавшись  друг  с  другом.  4)  В
случае нападения на одного из  государей  другой  обязан  защищать  его.  5)
Земли, добытые у врага общими силами, отходят к  тому  государству,  которое
имело на них давние права. 6) Землями, никогда прежде не принадлежавшими  ни
одному из союзных государств, владеть или сообща, или разделив  пополам.  7)
Подданным обоих государств вольно приезжать, вступать в  службу  придворную,
военную и земскую: полякам и литовцам - в  Москве,  русским  -  в  Польше  и
Литве. 8) Вольно им вступать друг с другом в браки. 9) Поляки  и  литовцы  в
Московском государстве, русские в Польше и Литве могут выслуживать  вотчины,
поместья, покупать земли, брать в приданое. 10)  Жителям  польских  владений
вольно присылать детей своих учиться и в службу в Московское  государство  и
жителям последнего - во владения польские. 11) Тем русским, которые  приедут
в Польшу и Литву для науки или для службы, вольно держать  веру  русскую;  а
которые из них поселятся там, приобретут земли, таким вольно на своих землях
строить церкви  русские.  Тем  же  правом  пользуются  поляки  и  литовцы  в
Московском государстве, держат веру римскую и ставят римские церкви на своих
землях. 12) Государь и великий князь Борис Федорович позволит в Москве и  по
другим местам строить римские церкви для тех поляков, которые у него будут в
службе, для купцов и послов польских и других католических  государств.  13)
Купцам  путь  чистый  по  землям  обоих  государств  и  чрез  них  в  другие
государства;  мыто  остается  старое.  14)  Беглецов,  воров,   разбойников,
зажигателей и всяких  преступников  выдавать  с  обеих  сторон.  15)  Заодно
оборонять Украину от татар. 16) Оба государства должны иметь общий  флот  на
море Литовском и на море Великом. 17) Монета должна быть одинаковая в  обоих
государствах. 18) Для крепчайшего соединения этих славных государств  и  для
объявления его пред целым светом должны быть сделаны  двойные  короны:  одна
послом московским возлагается при коронации на короля  польского,  а  другая
послом польским возлагается на государя московского.  19)  Король  в  Польше
избирается по совету с государем московским. 20) Если бы король Сигизмунд не
оставил сына, то Польша и  Литва  имеют  право  выбрать  в  короли  государя
московского, который, утвердив права и вольности их, должен жить  поочередно
два года в Польше и Литве и год в Москве. 21) По смерти государя московского
сын его при вступлении на престол подтверждает присягою этот союз. 22)  Если
бы у государя московского не осталось сына, то король Сигизмунд должен  быть
государем  московским.  23)  Княжество  Смоленское  и  Северское   с   тремя
крепостями, принадлежавшими к Полоцку, должны быть возвращены Польше.
   Итак, вместо условий вечного мира  посол  Сигизмундов  предложил  условия
союза, и союза, приближавшегося к соединению двух государств  в  одно.  Цель
Сигизмунда и советников его, иезуитов, при этом  была  ясна:  если  бы  царь
московский принял условия, то этим отворил бы в свое государство дорогу  для
католицизма. Бояре отвечали послам, что  статьи  о  союзе  оборонительном  и
наступательном, о выдаче  перебежчиков,  о  свободной  торговле  могут  быть
приняты по заключении вечного мира, для которого прежде всего надобно решить
вопрос о Ливонии, искони вечной вотчине  государей  российских,  начиная  от
великого князя Ярослава. Что же касается до других статей, поданных Сапегою,
то  государь  не  может  согласиться,  чтоб  поляки  и  литовцы  женились  в
Московском государстве, приобретали земли и строили церкви латинские, но  не
запрещает им приезжать, жить и оставаться при своей вере; о том, кому  после
кого наследовать престол, говорить нечего,  потому  что  это  дело  в  руках
божиих; при царском венчании возлагать корону принадлежит духовенству, а  не
светским людям. Начались жаркие споры о главном предмете, о Ливонии. До чего
доходили бранные  речи,  видно  из  следующего  разговора  Сапеги  с  думным
дворянином Татищевым. Татищев: "Ты, Лев, еще очень молод; ты говоришь все не
правду, ты лжешь". Сапега: "Ты сам лжешь,  холоп,  а  я  все  время  говорил
правду; не с знаменитыми бы послами тебе говорить, а с кучерами  в  конюшне,
да и те говорят приличнее, чем ты". Татищев: "Что ты тут раскричался! Я всем
вам сказал и говорю, и еще раз скажу и докажу, что ты говоришь  не  правду".
Тут Сапега обратился к боярам с жалобою на Татищева, и те велели  последнему
замолчать. Но когда Сапега, чтоб уклониться от споров о Ливонии, сказал, что
не имеет никакого полномочия говорить о ней, то Татищев не утерпел  и  снова
закричал: "Не лги, мы знаем, что у тебя есть  полномочие".  Сапега  отвечал:
"Ты, лжец, привык лгать, я не хочу с таким грубияном ни  сидеть  вместе,  ни
рассуждать об делах". С этими словами он  встал  и  вышел.  Послов  польских
задерживали нарочно, ибо ждали шведских. Наконец шведские послы,  Гендрихсон
и Клаусон, приехали, и их нарочно провезли мимо дома, который занимал Сапега
с товарищами. Польским послам бояре объявляли, что  Карл  шведский  уступает
царю Эстонию и сам поддается Москве, а шведским послам было  объявлено,  что
Сигизмунд уступает царю часть Ливонии, если только  Борис  будет  воевать  с
королем; этим объявлением думали испугать шведов и принудить  их  к  уступке
Нарвы; но шведы не  поддались  и  настаивали,  чтоб  последний  договор  был
сохранен ненарушимо. Вследствие этих переговоров Сапегу держали  до  августа
1601 года и наконец заключили  с  ним  двадцатилетнее  перемирие,  причем  в
грамоте не написали Сигизмунда шведским королем. Сапега  уехал  озлобленный,
вменяя себе, впрочем, в важную заслугу то, что успел порвать связь  Годунова
с Михаилом, воеводою  волошским,  который  домогался  польского  престола  и
заключил было тайный союз с царем, обещавшим помогать ему в его предприятии.
   Взять с короля присягу в соблюдении перемирия отправились  бояре  Михаила
Глебович Салтыков-Морозов и думный дьяк Власьев. Когда они приехали в Литву,
то им объявили, что король при войске в Ливонии и чтоб они ехали  к  нему  в