утвердились было в Тарках, но турки вытеснили их отсюда, а кумыки перерезали
при отступлении после отчаянного сопротивления: 7000 русских пало  вместе  с
воеводами и владычество Москвы исчезло в этой стране (1605 г.).
   В далеком Закавказье  Москва  не  могла  защитить  единоверцев  своих  от
могущественных народов магометанских; зато беспрепятственно утверждалась  ее
власть в степях приволжских и в пустынях Сибири, где государи  магометанские
по своей отдаленности не могли защитить от  нее  своих  слабых  единоверцев.
Ногаи разделялись на три орды, из  которых  одна  только  признавала  власть
московского царя. Борис, желая подчинить себе все три орды и опасаясь  связи
одной из них с Турциею и Крымом, приказывал подчиненному себе  хану  теснить
ногаев турецких и в то же время, чтоб  вернее  достигнуть  цели,  приказывал
астраханским наместникам ссорить ханов, следствием чего была  кровопролитная
война и запустение неприязненного улуса; но в подчиненном себе  улусе  Борис
строго запрещал междоусобия.
   В Сибири Кучум был жив и не  переставал  отводить  сибирские  волости  от
московского государя. В августе 1598 года за ним погнался  воевода  Воейков,
сбирая на дороге языки о  кочевьях  слепого  сибирского  царя;  кинув  обоз,
Воейков шел день и ночь, нашел Кучума на лугу на Оби, бился с ним от восхода
солнечного до полудня и наконец одолел; семейство Кучума попалось в  плен  к
русским, старик сам-третей ушел в лодке вниз по Оби. С какими же  средствами
велись эти сибирские войны, вследствие которых вся северная Азия подчинялась
Москве, подчинялась христианству и  гражданственности  европейской?  Воевода
Воейков пишет, что у него  в  походе  против  Кучума  было  рати:  три  сына
боярских да голова татарский, три атамана  да  четыреста  без  трех  человек
литвы, козаков, юртовских и волостных татар. С  такою  разноплеменною  ратью
воевода бился полдня и поразил Кучума, но при этом  надобно  сказать  также,
что у сибирского царя было только 500 человек войска.
   Пока упрямый Кучум был жив и не отказывался от вражды к  Москве,  до  тех
пор нельзя было ждать покоя в Сибири, и вот завели  с  ним  опять  сношения.
Воейков послал сказать ему, чтоб он ехал к государю, государь его  пожалует,
жен и детей велит отдать;  Кучум  отвечал:  "Не  поехал  я  к  государю,  по
государевой грамоте, своею волею в ту пору, когда я был совсем цел; а теперь
за саблею мне к государю ехать не по что, теперь я стал глух и слеп, и нет у
меня ничего. Взяли у меня промышленника, сына моего Асманака царевича;  хотя
бы у меня всех детей побрали, а один остался Асманак, то  я  бы  с  ним  еще
прожил; а теперь сам иду в Ногаи, а сына посылаю в Бухары". Старик  пошел  в
Ногаи за смертию: его убили там.  Семейство  Кучума  отправили  в  Москву  с
воеводами и козаками; дорога была тяжела для пленных, потому что провожавшие
их воеводы не смели ничего сделать без царской грамоты, обо всякой безделице
писали в Москву и дожидались  ответа,  а  между  тем  пленники  нуждались  в
необходимом. Козаки, по обычаю, буйствовали; воеводы писали царю: "Пришел  к
царевичам ночью пьяный козак, царевичей бранил непристойными словами,  потом
пришли ночью и к нам  козаки  и  нас  бранили.  Мурзам  от  козаков  теснота
великая, а нас не слушают, ходят пьяные, воруют, к  царевичам  и  к  царицам
ходят бесчинно, а нас и атаманов  своих  не  слушают,  говорят:  мы  вам  не
приказаны, так мы такие же, что  и  вы".  Пленников  ввезли  торжественно  в
Москву напоказ народу и потом разослали по городам.
   Строение городов  в  Сибири  продолжалось;  построены  были:  Верхотурье,
Мангазея, Туринск, Томск. Томскому воеводе велено было прибрать в свой город
в служивые люди и на пашню из зырян 50 человек, но ему  удалось  прибрать  в
Сургуте только пять человек. Тогда  царь  писал  на  Верхотурье,  чтобы  там
прибрали для Томска 50 человек из гулящих охочих людей, и  дать  им  по  два
рубля с полтиною денег человеку, хлеба по четверти муки, по полосмине  круп,
столько же толокна; прибрать молодцев молодых добрых,  которые  бы  стрелять
умели. Кроме служилых и пашенных людей, в новопостроенные  сибирские  города
переводились из других городов и торговые люди: так, в 1599 году велено было
двоим купцам из Вятки переселиться на Верхотурье. Прибирались туда и  ямские
охотники; им дано было от заимодавцев льготы на три года, с тем чтоб  они  в
это время устроили себе дворы и завели пашню. Верхотурские стрельцы, козаки,
пашенные крестьяне и ямские охотники били  челом  государю:  держат  они  по
найму для своей нужды, для пашни и для гоньбы ярыжных козаков, дают им найму
по три рубля с полтиною и по четыре рубля на лето, кроме того, что они  едят
и пьют у них; но этих козаков берут  у  них  воевода  и  голова  на  царские
изделья; кроме того, воевода и голова  нанимают  к  казенным  баням  ярыжных
козаков, дают им найму в год по четыре и по пяти рублей, и эти деньги, также
деньги на банную поделку велят собирать с их ярыжных козаков. Царь  запретил
это. Позволено было пинежанам  и  мезенцам  ездить  в  Сибирь,  торговать  с
тамошними народцами, платя десятый лучший мех в казну царскую. В  1604  году
бил царю челом верхотурский ямской охотник Глазунов: торгует  на  Верхотурье
верхотурский жилец, торговый человек Лучанин всякими товарами с  вогуличами;
у кого сведает какой товар, перекупает,  а  младшим  людям  товару  никакого
купить не даст; сам на товаре даст рубли  два  или  три,  а  возьмет  рублей
восемь,  десять  или  пятнадцать,  царской  десятинной  пошлины  не  платит,
говорит, что у него жалованная грамота. Царь писал воеводе, что  если  ямщик
говорит правду, то брать  у  Лучанина  пошлину,  какая  берется  с  приезжих
торговых людей, и не велеть ему перекупаться  товарами,  чтобы  верхотурским
всяким людям в том нужды и тесноты не было.
   В  Верхотурском  уезде  заведены  были  казенные  соляные   варницы;   но
промышленность эта не могла идти успешно  по  причине  недостатка  в  людях.
Своего хлеба в новопостроенных сибирских городах недоставало,  надобно  было
присылать хлебные припасы туда из Европейской России; самый  удобный  способ
доставки был по рекам, но для этого нужны были суда,  и  вот  для  постройки
судов  велено  было  выслать  в  Сибирь  плотников  с  Перми,  Вятки,  Выми,
Сольвычегодска, Устюга человек 80 и больше; эти плотники устраивались пашнею
в удобных для судостроения местах; судовые снасти отправлялись из  Ярославля
и Вологды. Надобно бы озаботиться и о  дорогах  сухопутных;  проведена  была
дорога между Соликамском и Верхотурьем; прокладывали ее  посошные  люди  под
надзором вожа и целовальников; вож воровал, приказывал дороги чистить  узко,
мосты мостить худые, целовальники на него жаловались; жаловались  воеводы  и
служилые люди, ездившие в Сибирь, что по этой новой дороге хлебных запасов и
сибирской казны провозить будет нельзя и служилым людям ездить по ней  будет
с большою нуждою; царь велел послать целовальников и посошных людей  чистить
дорогу сызнова, чтобы на ней заломов и пней не было. Годунов заботился  и  о
туземцах: в 1598 году он писал, чтобы не брать у тюменских татар подвод  для
гонцов, не взыскивать ясака с татар и  остяков  бедных,  старых,  больных  и
увечных; заботился о примирении выгод туземцев и русских переселенцев, писал
верхотурскому воеводе, чтоб он вогуличам с  верхотурскими  торговыми  людьми
сенные покосы,  рыбные  и  звериные  ловли  и  всякие  угодья  поделил,  как
доведется, чтобы вогуличам нужды не было и верхотурским торговым людям чтобы
также нужды не было. Крещеных дикарей велено  было  записывать  в  стрельцы;