Шуйского. Несмотря на то, невольного постриженника свезли в Чудов монастырь,
постригли также и жену его, братьев посадили под стражу.
   От кратковременного, исполненного смутами  царствования  Шуйского  мы  не
вправе ожидать обилия  внутренних  правительственных  распоряжений:  большую
часть   царствования   Шуйский   провел   в   осаде,   во   время    которой
правительственная деятельность его должна была ограничиваться одною Москвою.
Он дал несколько тарханных грамот церквам и монастырям,  распорядился,  чтоб
монастыри давали содержание  священно-и  церковнослужителям  дворцовых  сел,
бежавшим от воров. На первом плане стоял вопрос крестьянский и холопский. Мы
видели временную меру Годунова  -  позволение  переходить  крестьянам  между
мелкими землевладельцами; более ли двух лет эта мера имела действие,  решить
нельзя, ибо в известном нам распоряжении Лжедимитрия о крестьянах  ничего  о
ней не говорится, хотя, с другой стороны, на  основании  этого  распоряжения
нельзя решительно утверждать, что годуновская мера не имела более силы,  ибо
распоряжение Лжедимитрия насчет иска крестьян могло относиться к тем  лицам,
между которыми крестьянский переход был запрещен и при Годунове.  Шуйский  в
марте  1607  года  подтвердил  прикрепление  крестьян  и   постановил,   что
принимающий чужих крестьян обязан платить  10  рублей  пени  с  человека,  а
старым господам их - по три рубля за каждое лето;  кроме  того,  подговорщик
подвергался наказанию кнутом.  Побежит  замужняя  женщина,  или  вдова,  или
девица в чужую  отчину  и  выйдет  замуж,  то  мужика,  который  женится  на
беглянке, отдать к прежнему господину со всем имением и с детьми, которые от
нее родились. Если кто держит рабу до 17 лет в  девицах,  вдову  после  мужа
больше двух лет, парня холостого за 20 лет, не женит  и  воли  им  не  дает,
таким давать отпускные в Москве казначею, а в других городах - наместникам и
судьям: не держи  неженатых  вопреки  закону  божию,  не  умножай  разврата.
Подтверждение прикрепления при Шуйском объясняется тем же,  чем  объясняются
все последующие подтверждения: прикрепление было в  пользу  служилых  людей,
мелких  землевладельцев,  и  чем  более  государство  чувствовало  нужду   в
последних, тем нужнее казалось прикрепление; бояре, богатые  землевладельцы,
которые имели такую силу при Шуйском,  не  хотели  восстановлением  перехода
раздражать служилых людей, отнимать у них средства, когда эти служилые  люди
защищали их от козаков, холопей,  ратовавших  под  знаменами  Болотникова  и
тушинского вора. Мы видели также, что русские тушинцы, предлагая условия, на
которых  выбирали  в   цари   королевича   Владислава,   вытребовали,   чтоб
крестьянскому переходу не быть.
   Но если могущественные при Шуйском бояре по  обстоятельствам  времени  не
могли помешать  повторению  указа  о  крестьянском  прикреплении,  то  могли
останавливать  царские  распоряжения  о  холопях,   находя   их   для   себя
невыгодными. 7 марта 1607 года царь Василий указал: которые холопи  послужат
в холопстве добровольно полгода, год или больше, а не в холопстве родились и
не старинные господские люди, и кабал  на  себя  давать  не  захотят,  таких
добровольных холопей в неволю не отдавать: не держи  холопа  без  кабалы  ни
одного дня, а держал бескабально и кормил, то у  себя  сам  потерял.  Но  12
сентября 1609 года, когда об этой статье доложено было  наверху  боярам,  то
все бояре прежний приговор 1607 года указали  отставить,  а  приговорили:  о
добровольном холопстве  быть  той  статье,  как  уложено  при  царе  Феодоре
Ивановиче, т. е.  холоп,  послуживший  с  полгода  и  больше,  прикрепляется
окончательно.  В  1608  году  бояре  приговорили:  которые  холопи  были   в
воровстве, государю добили челом, получили отпускные и потом опять сбежали в
воровство, таких, если возьмут на  деле,  в  языках,  казнить  или  отдавать
старым господам; которые же с нынешнего воровства прибегут к государю  сами,
таких старым господам не отдавать. Отказано было в просьбе  тем  дворянам  и
детям боярским, которые, подвергшись опале при Лжедимитрии, хотели повернуть
к себе назад холопей, отпущенных на волю вследствие  опалы.  Положено,  чтоб
ответчики в холопьих исках, объявившие, что искомые старым господином холопи
от них убежали, должны целовать крест, что убежали без хитрости  со  стороны
их, ответчиков. Запрещено  было  давать  простые  записки  на  холопство  до
смерти: можно было давать такие записки только на урочные лета.
   Посадским  людям   Шуйский   подтверждал   грамоты   Грозного,   которыми
устанавливалось  самоуправление;  у  крестьян  Зюздинской  волости  в  Перми
установлено было  самоуправление  вследствие  просьбы  их,  заключавшейся  в
следующем: "Живут они от пермских городов, от  Кайгородка  верст  за  200  и
больше и в писцовых книгах написаны особо, дворишки  ставили  они  на  диком
черном лесу, и люди они все  пришлые,  и  вот  приезжают  к  ним  в  волость
кайгородцы, посадские и волостные  люди,  и  правят  на  них  тягло  себе  в
подмогу, именье их грабят, самих бьют, жен и детей бесчестят и волочат их  в
напрасных поклепных делах летом в пашенную  пору".  Государь  их  пожаловал,
велел им за всякие денежные доходы платить один раз  в  год  по  60  рублей,
особо от кайгородцев, которым запрещено  было  к  ним  приезжать;  при  этом
зюздинские крестьяне получили право выбирать у себя в  погосте  судью,  кого
между собою излюбят. Зюздинские крестьяне жаловались на кайгородцев, вятчане
- на пермичей: "Отпустили они, по царскому указу, с Вятки в  Пермь,  к  Соли
Камской, в ямские охотники 46 человек, а пермский воевода  князь  Вяземский,
стакнувшись с пермичами, вятских охотников бил, мучил  без  вины  для  того,
чтоб они с яму разбрелись, а гоньбу  бы  гоняли  пермичи,  получая  с  Вятки
прогонные деньги, приклепывая прогоны и корыстуясь этими деньгами сами,  как
прежде бывало; вятских торговых людей  пермский  воевода  мучил  на  правеже
насмерть". Царь писал Вяземскому, что если вятчане  в  другой  раз  на  него
пожалуются, то он велит на нем доправить их убытки вдвое без суда; однако  в
том же году царь велел пермичам гонять ямскую гоньбу одним  по-прежнему.  Не
на одних воевод приходили жалобы; холоп боярина Шереметева подал челобитную,
в которой писал: "Был всполох в Нижнем Новгороде от воровских людей, стали в
вестовой колокол бить, побежали посадские люди в город c рухлядью, побежал и
крестьянин государя моего, боярина Шереметева, с двумя новыми  зипунами,  но
как бежал он в Ивановские ворота, стрельцы сотни  Колзакова  прибили  его  и
зипуны отняли. Я на другой день бил челом воеводам о сыску, сотник  Колзаков
зипуны сыскал, но пропил их в кабаке с теми же стрельцами, а  у  крестьянина
стал просить на выкуп десяти алтын. Я пошел к вечерне  в  Спасский  собор  и
стал опять бить челом воеводам, а сотник Колзаков стал бить челом  на  меня,
будто я его бранил. Тут дьяк Василий Семенов стал  Колзакову  говорить:  "Не
умел ты этого холопа надвое перерезать, у тебя свои холопи  лучше  его",  да
стал в соборе же бранить... государя моего Федора  Ивановича  Шереметева;  я
вступился за государя своего, но он стал меня бранить и  хотел  зарезать,  а
сотнику Колзакову кричал: где ни встретишь с своими стрельцами этого  холопа
или других холопей Федора Шереметева или крестьян его, грабь донага и бей до
смерти; вины не бойся, я за вас отвечаю".
   И Шуйский заботился о населении  Сибири  разными  средствами:  отправлено
было в Пелым из московских тюрем восемь человек в пашенные крестьяне, но они
оттуда бежали, подговоривши с собою  в  проводники  двоих  старых  крестьян;