отрядом воинов он не только отразил вылазку, но и сам свирепо ворвался в
открывшиеся ворота, (8) устроил резню в ближайшей части города и, схватив
факел, поджег прилегающие к городской стене постройки. Поднявшийся среди
жителей переполох, смешанный с плачем детей и женщин, как это бывает при
появлении неприятеля, воодушевил римлян и смутил вольсков; показалось,
будто город, куда они спешили на помощь, уже взят. (9) Так были разбиты
антийские вольски и взят город Кориолы. Марций настолько затмил своей
славой консула, что если бы не остался памятником договор с латинами,
вырезанный на бронзовой колонне, который заключен был одним Кассием,
поскольку его товарищ отсутствовал, то стерлась бы память о том, что войну
с вольсками вел Коминий.
     (10) В том же году умер Менений Агриппа, всю жизнь равно любимый
патрициями и плебеями, а после Священной горы ставший еще дороже простому
народу. (11) На погребение этого посредника, поборника гражданского
согласия, который отправлен был сенатом к плебеям и вернул римских плебеев
в город, не хватило средств. Похоронили его плебеи, внеся по шестой части
асса80 каждый.

34. (1) Потом консулами стали Тит Геганий и Публий Минуций. В том году [492
г.] на границах настало успокоение от войн и дома прекратились междоусобия,
зато другое и худшее несчастье постигло Город: (2) сначала вздорожал хлеб
из-за того, что поля по случаю ухода плебеев остались невозделанными, потом
начался голод, как при осаде. (3) И дошло бы до гибели рабов и плебеев,
если бы консулы не распорядились послать для закупки продовольствия не
только в Этрурию, по морю направо от Остии, и не только налево, мимо
ойласаи вольсков до самых Кум, но даже в Сицилию; враждебность ближних
соседей вынуждала искать помощь вдали. (4) Когда было закуплено
продовольствие в Кумах, тиран Аристодем задержал римские корабли в счет
имущества Тарквиниев, наследником которого он остался; у вольсков и у
помптинов81 купить ничего не удалось, сами закупщики оказались под угрозой
нападения; (5) от этрусков хлеб был доставлен по Тибру, им поддержали
простой народ. Война, несвоевременная при таких трудностях с
продовольствием, была бы мучительной, но тут вольсков, уже готовившихся к
войне, постиг великий мор. (6) Несчастье это так перепугало врагов, что,
даже когда болезнь пошла на убыль, они не могли оправиться от страха, а
римляне и увеличили число поселенцев в Велитрах, и в Норбу, в горы, вывели
новую колонию, ставшую укреплением в помптинской земле82.
     (7) Когда затем в консульство Марка Минуция и Авла Семпрония [491 г.]
из Сицилии привезли очень много зерна, в сенате стали обсуждать, по какой
цене его продавать плебеям. (8) Многие полагали, что настало время прижать
плебеев и взять назад уступки, насильно вырванные у сената их уходом83. (9)
Одним из первых высказался Марций Кориолан, враг трибунской власти: "Если
хотят они прежних низких цен на хлеб - пусть вернут патрициям прежние
права. Почему я должен из-под ярма глядеть на плебейских должностных лиц,
на могущество Сициния, как выкупивший свою жизнь у разбойников? Я ли
вытерплю такое унижение дольше необходимого? (10) Я ли, не снесши царя
Тарквиния, снесу теперь Сициния? Пусть теперь удаляется, пусть зовет за
собой народ - вот ему дорога на Священную гору и на другие холмы тоже.
Пусть они грабят урожай с наших полей, как грабили три года назад; вот им
хлебные цены, виной которых - их собственное безумие. (11) Смею сказать,
укрощенные этой бедой, они сами предпочтут возделывать поля, чем с оружием
в руках мешать их возделыванию". (12) Нелегко сказать, следовало ли
поступить именно так, но легко было, как я полагаю, сенаторам, снизив цены
на хлеб, купить себе этим избавление от трибунской власти и взять назад все
уступки, навязанные им против воли.

35. (1) И сенату такое мнение показалось слишком суровым, и плебеи в ярости
уже было взялись за оружие: вот уже, как врагам, угрожают им голодом,
лишают пищи и средств; заморское зерно, единственное пропитание, паче
чаяния посланное судьбой, вырывают у них изо рта, если они не выдадут
трибунов Гнею Марцию связанными, если он не насытится бичеванием римских
плебеев. Вот какой объявился для них новый палач и велит выбирать: смерть
или рабство. (2) И не миновать бы Марцию нападения при выходе из курии,
если бы, по счастью, не призвали его трибуны к суду84. Тогда раздражение
стихло, каждый видел себя судьей недругу и господином его жизни и смерти.
(3) Поначалу Марций свысока выслушивал угрозы трибунов: им дано право
защищать, а не наказывать, они трибуны для плебеев, а не для сенаторов! Но
такое негодование поднялось среди плебеев, что патриции смогли откупиться
лишь ценой выдачи одного. (4) Тем не менее они сопротивлялись злобе
противников и поодиночке, кто как мог, и всем сословием. Прежде всего
испытали следующую меру: нельзя ли, разослав своих клиентов85, угрозами
отвратить людей порознь от сходок и совещаний. (5) Затем стали действовать
сообща - можно было подумать, все сенаторы под судом, - умоляя плебеев
уступить им одного только гражданина, одного сенатора, - если не хотят они
отпустить его невиновным, пусть простят его как виноватого. (6) В день
разбирательства Марций в суд не явился - от этого раздражение против него
усилилось. Он был осужден заочно и отправился в изгнание к вольскам,
угрожая отечеству и вынашивая враждебные умыслы.
     Явившись к вольскам, он был принят радушно, и с каждым днем они
делались тем благосклонней к нему, чем сильней возгорался он ненавистью к
своим, чем чаще слышались от него то жалобы, то угрозы. (7) Гостеприимство
ему оказал Аттий Туллий. Знатнейший человек среди вольсков, он всегда был
враждебен римлянам. И вот, побуждаемые - один - давней ненавистью, другой -
недавней яростью, замышляют они против римлян войну. (8) Но они знали, как
нелегко подтолкнуть к войне свой народ, столько раз неудачно бравшийся за
оружие: потери, понесенные молодежью в частых войнах, от последовавшего за
ними мора, сломили боевой дух; следовало действовать искусно, и, так как
старая ненависть уже остыла, нужен был новый повод, чтобы воспламенить
гневом души.

36. (1) В Риме как раз готовились повторить Великие игры86. Поводом для
повторения их было следующее. В назначенное для них утро, незадолго до
зрелища какой-то хозяин прогнал розгами прямо через цирк раба с колодкой на
шее, а затем начались игры, как будто случившееся нисколько не повредило
священнодействию. (2) Немного погодя одному плебею, Титу Латинию, явился во
сне Юпитер, который сказал, что неугоден был ему первый плясун на играх;
если не будут игры повторены с подобающим великолепием, то быть Городу в
опасности; пусть он пойдет, передаст это консулам. (3) Но, хотя Латиний и
не чужд был богобоязни, все же робость перед консульским величием и страх
стать всеобщим посмешищем одержали верх. (4) Дорого обошлась ему эта