тебя под стражу!"
    (5) У Аппия не было никакой надежды ни на помощь трибунов, ни на суд
народа, а все-таки он обратился к трибунам, но никто не вмешался, и, когда
уже был послан человек100 схватить его, Аппий воскликнул: "Я обращаюсь к
народу"!" (6) Это слово - единственная защита свободы - произнесено было
устами того, кто недавно сам оспаривал свободу другого, и, когда оно было
услышано, воцарилась тишина. (7) Но каждый думал про себя, что есть еще
боги, которым небезразличны дела людей, и хоть поздно, но тяжко карают они
за гордыню и жестокость. (8) Перед нами обжалует приговор тот, кто сам
упразднил право на обжалованье; отнявший у народа все права к народу же и
взывает о помощи; узником, лишенным права на свободу, становится тот, кто
своим приговором объявил свободного человека рабом,- вот о чем шептали в
толпе, пока Аппий взывал о помощи к римлянам. (9) Он напоминал и о заслугах
перед государством, которые имели на военном и гражданском поприще его
предки, и о том, что ему самому принесла несчастье преданность плебеям,
заставившая его для уравнения законов отказаться от консульства, что
вызвало страшное озлобление патрициев, и о своих законах, бесполезных
теперь для их создателя, которого ведут в темницу. (10) Впрочем, о том, что
есть в нем дурного и хорошего, он будет спорить лишь тогда, когда ему
предоставят возможность защищаться; а теперь, мол, по общему праву
гражданства в назначенный ему, римскому гражданину, день суда он просит
дозволения говорить перед судом римского народа. Он не настолько боится
ненависти к себе, чтобы не надеяться более на справедливость и милосердие
своих сограждан. (11) Если же его поведут в темницу без суда, он будет
жаловаться народным трибунам, заклиная их не подражать тем, кто им
ненавистен. (12) А если трибуны признаются в том, что они сговорились
упразднить право обжалованья, в чем были уже обвинены децемвиры, то он
призовет на помощь народ, взывая к консульским и трибунским законам об
обжаловании, принятым в этом году. (13) Для кого существует право
обжалованья, если он не может им воспользоваться до приговора и суда?
Защитят ли эти законы незнатного человека, если даже он, Аппий Клавдий, не
нашел в них опоры? На его примере будет видно, что именно - свобода или
произвол - упрочено новыми законами и имеет ли действительную силу право
обжалованья беззаконий должностных лиц перед трибунами и народом, или это
только пустые слова101.

57. (1) Вергиний возразил на это, что один лишь Аппий Клавдий стоит вне
закона, не причастный ни государству, ни согражданам. (2) Взгляните, люди,
на трибунал102, оплот всех его преступлений, откуда этот пожизненный
децемвир, от которого не было защиты ни имуществу граждан, ни их
достоинству, ни самой их жизни, (3) всем грозил розгами и топором, в
презрении к богам и людям окружив себя палачами вместо ликторов. От
грабежей и убийств он перешел к утолению своей похоти и, на глазах народа
римского вырвав из объятий отца родную дочь, отдал ее, как военную добычу,
своему спальнику. (4) С этого места произнес он свой жестокий и нечестивый
приговор и вложил в руку отцу оружие против дочери; отсюда, взволнованный
больше неудачей своей гнусной затеи, чем самим убийством, он отдал приказ
бросить в темницу жениха и деда, поднявших бездыханное тело девушки. И для
него воздвигнута темница, которую он привык называть жилищем для плебеев
Рима. (5) А потому, сколько б раз ни просил Аппий обжалованья, столько же
раз и он, Вергиний, будет обвинять его перед судьей в том, что он
свободного человека объявил рабом, а в случае отказа предстать перед судом
Вергиний прикажет заключить его под стражу. (6) Без чьих-либо возражений,
но при большом волнении плебеев, которым уже казалась чрезмерной вольность,
с какою они карали такого человека, Аппий был препровожден в темницу.
Трибун заранее назначил день суда.
    (7) Между тем от герников и латинов явились в Рим послы с
поздравлениями по случаю восстановления согласия между патрициями и
плебеями, в честь которого они принесли на Капитолий в дар Юпитеру
Всеблагому Величайшему золотой венок - небольшой, по мере их скромных
возможностей, ибо благочестия в тогдашних богослужениях было больше, чем
роскоши. (8) От этих же послов были получены сведения о том, что эквы и
вольски изо всех сил готовятся к войне. (9) Итак, консулы поделили между
собою обязанности. Горацию достались сабиняне, Валерию - эквы. Когда для
этих войн объявили набор, плебеи выказали такую готовность, что записалась
не только молодежь, но и немало добровольцев из числа уже отслуживших свой
срок, благодаря чему войско было и умножено, и укреплено опытными воинами.
(10) Прежде чем войско покинуло Город, для всеобщего обозрения были
выставлены вырезанные на меди законы децемвиров, известные под названием
законов двенадцати таблиц103. Как пишут некоторые, это сделали по приказу
трибунов эдилы.

58. (1) Гай Клавдий, ненавидевший децемвиров за их злодеяния и больше всех
озлобленный дерзостью племянника, давно уже перебрался на свою старую
родину, в Регилл, но теперь, несмотря на преклонный возраст, явился
вымаливать прощенье тому, от чьих пороков бежал сам. В лохмотьях,
сопровождаемый родными и друзьями, ходил он по форуму, обращаясь к каждому,
кого встречал, с заклинаниями не пятнать несмываемым позором род Клавдиев,
чтобы (2) никто не думал, что они достойны заключения в темницу. Человек,
чье изображение будет в величайшем почете у потомков104, законодатель и
основоположник римского права, сидит сейчас под стражей среди ночных воров
и бродяг! (3) Он призывал хоть ненадолго сменить гнев на здравое
размышление и в ответ на мольбы целого рода Клавдиев помиловать Аппия,
чтобы из ненависти к нему одному не оттолкнуть от себя стольких просителей.
(4) И сам он, Гай Клавдий, сделал это лишь ради родового имени, а не
потому, что заключил мир с Аппием, желая вызволить его из беды. Свобода
была добыта доблестью, а упрочить согласие сословий может лишь кротость.
    (5) Некоторые почувствовали сострадание к нему самому, а не к его
подзащитному, Вергиний же заклинал пожалеть его и дочь и внимать мольбам не
рода Клавдиев, уже властвовавших над плебеями, но родичей Вергинии, трех
трибунов, которые, хотя и избраны в помощь плебеям, сами ищут у них защиты
и помощи. Слезы Вергиния были убедительней. (6) Лишенный надежды, Аппий
покончил с собой, не дождавшись суда.
    (7) Вслед за этим другой ненавистнейший человек, Спурий Оппий,
подвергся преследованию Публия Нумитория за то, что был в Городе при
оглашении его товарищем неправедного приговора. (8) Однако его собственные
беззакония вызывали еще большую ненависть, чем непротивление чужим. Привели
свидетеля, который побывал в двадцати семи походах, восемь раз был
награжден один от всей центурии, он принес для всеобщего обозрения свои
награды и, разорвав на себе одежду, выставил напоказ исполосованную розгами