земли между плебеями, а когда отчаянной борьбой он заставил сенаторов
держать совет о том, кого лучше избрать - консулов или военных трибунов,
приказано было выбирать консулов. (5) Когда же он пригрозил, что
воспрепятствует набору, над ним посмеялись, потому что с соседями был мир и
ни в военных действиях, ни в приготовлениях к войне не было нужды.
     (6) За этим годом покоя последовало консульство Прокула Гегания
Мацерина и Луция Менения Ланата [440 г.], памятное многими напастями,
опасностями и голодом. Погрязшие в раздорах, римляне чуть было не попали
под ярмо царской власти; недоставало лишь войны, и если бы положение
усугубилось ею, то и (7) с помощью всех богов едва ли удалось бы одолеть
невзгоды. Начались они с голода; год ли был неурожайный, или, соблазнившись
городской жизнью и сходками, земледельцы оставили невозделанной пашню -
точно неизвестно. Патриции винили плебеев в праздности, а народные трибуны
- то патрициев в коварстве, то консулов в нерадивости. (8) Наконец, плебеи
без помех со стороны сената добились того, что распорядителем
продовольственного снабжения35 избрали Луция Минуция, который, занимая эту
должность, больше преуспел в защите свободы, чем в выполнении своих прямых
обязанностей, хотя, в конце концов наладив подвоз хлеба, он по заслугам
снискал и благодарность, и славу. (9) Он разослал сушей и морем посольства
к соседним народам, но тщетно - (10) лишь из Этрурии подвезли немного
хлеба, - и занялся распределением остатков, принуждая всех объявлять об
имеющихся запасах и продавать излишки сверх положенного на месяц, урезая
дневной паек рабов, обвиняя и тем обрекая народному гневу хлеботорговцев.
(11) Строгими мерами он скорее обнажил, чем ослабил, нужду, и многие
потерявшие надежду, чтоб не испускать дух в мучениях, закутав голову,
бросались в Тибр36.

13. (1) Тогда Спурий Мелий из сословия всадников - по тем временам богач -
показал худший пример того, как с дурными намерениями браться за доброе
дело37. (2) На свои деньги скупив через гостеприимцев38 и клиентов хлеб из
Этрурии - что уже само по себе было помехой общественному снабжению, - он
устроил раздачи, чтобы дарами привлечь к себе плебеев. (3) Всюду, где он ни
появлялся, он с гордым видом, неприличным частному человеку, ходил в
окружении благодарной и исполненной надежд толпы плебеев, обещавшей ему
верное консульство. (4) Но так как дух человеческий не довольствуется тем,
что дарует ему судьба, то и Мелий вознесся в мечтах слишком высоко. Коль
скоро ему и консульство пришлось бы захватывать вопреки воле отцов, он
замахнулся на царскую власть - единственное, что стоило таких затрат и
вознаграждало за борьбу в будущем. (5) Приближались выборы консулов, и,
поскольку план действий еще не составился и не вполне созрел, это
обстоятельство и погубило дело.
     (6) Консулом в шестой раз становится Тит Квинкций Капитолин - человек
наименее удобный для того, кто замыслил переворот, с ним был избран Агриппа
Менений по прозвищу Ланат [439 г.]. (7) А Луций Минуций был то ли вновь
избран, то ли уже раньше поставлен распорядителем продовольственного
снабжения на неопределенный срок, пока того требует дело; ничего не
известно, разве то, что в полотняных книгах упоминается среди должностных
лиц обоих годов и имя распорядителя. (8) Этот Минуций, от государства
принявший на себя ту же заботу, за которую частным образом взялся Мелий,
представил в сенат достоверные (ведь у обоих дома толклись одни и те же
люди) сведения о том, что в доме Мелия имеется склад оружия и бывают сходки
и сам он наверняка замыслил стать царем. (9) Время совершить задуманное еще
не настало, но все уже улажено: трибуны подкуплены и готовы предать
свободу, а среди вождей толпы уже распределены обязанности. С доносом он
чуть было не опоздал, поскольку хотел удостовериться вполне, что раскрыл
действительно важное дело.
     (10) Когда все это было выслушано, знатнейшие сенаторы в один голос
разбранили и прошлогодних консулов - за то, что при их попустительстве
состоялись раздачи и сходки, и консулов новых - за то, что те дожидались,
пока распорядитель продовольствия донесет сенату о деле, которое именно от
консула требовало не только расследования, но и кары за него. (11) Тит
Квинкций же возразил, что консулов бранят понапрасну, ведь они связаны
законом об обжаловании, внесенным для ослабления их власти, и если им
хватает духу свершить возмездие, соответствующее тяжести преступления, то
полномочий на это они не имеют; тут нужен не просто храбрый человек, но
свободный, не связанный путами закона. (12) А потому он намерен назначить
диктатором Луция Квинкция: вот человек, достойный этого звания.
     Всеми одобренный, Луций Квинкций поначалу отказывался и все спрашивал,
как это понять, что именно ему, уже старику, доверено столь опасное дело.
(13) Затем, когда отовсюду раздались голоса о том, что в этой старческой
душе не только разума, но и доблести хватит на всех остальных, когда
засыпали его вполне заслуженными славословиями, а консул не отступал, (14)
тогда и обратился Цинциннат к бессмертным богам с мольбами о том, чтобы в
столь тревожные времена старость его не принесла государству позора или
урона; тогда консул объявляет Луция Квинкция диктатором39. Наконец,
диктатор назначает Сервилия Агалу начальником конницы.

14. (1) Когда назавтра диктатор, расставив стражу, пришел на форум, к нему
повернулись плебеи, растерявшиеся от неожиданной перемены. (2) Люди Мелия,
да и он сам, еще не поняли, что мощь этой власти направлена против них, и,
пока непосвященные в сговор о царской власти только спрашивали, из-за каких
таких напастей, из-за какой внезапной войны у государства возникла нужда в
диктатуре или в Квинкции, которому перевалило за восемьдесят, (3) Сервилий,
начальник конницы, посланный диктатором к Мелию, сказал ему: "Тебя вызывает
диктатор". Побледнев, тот спросил зачем, и, когда Сервилий заявил, что
надобно ему держать ответ, чтобы снять обвинение, внесенное в сенат
Минуцием, Мелий попятился к своим и поначалу, выжидая, не давался. (4)
Когда же служитель по приказу начальника конницы повел его, Мелий с помощью
спутников вырвался и побежал, слезно умоляя римских плебеев поверить ему,
говоря, что патриции решились погубить его за оказанные им плебеям
благодеяния; (5) он молил, чтобы они помогли ему в этот решающий час и не
допустили, чтобы его убивали прямо у них на глазах. (6) Агала Сервилий
догоняет кричащего, закалывает его и, забрызганный кровью, возвышаясь над
столпившимися вокруг молодыми патрициями, объявляет диктатору, что
вызванный к нему Мелий оказал сопротивление и подстрекал толпу, за что и
поплатился по заслугам.
     (7) "Честь и хвала тебе, Гай Сервилий, за спасение государства!" -
ответил диктатор.

15. (1) Толпу, растерянную и взбудораженную случившимся, диктатор велел