пламени мечами? И почему, если надо сражаться уже не мечом, а огнем, вы и
сами не пустите в ход факелы, отобравши их у врага? (5) Ну же, во имя Рима
и в память об отчей и собственной вашей доблести, обратите это пламя на
вражеский город, уничтожьте Фидены их же огнем, коли вы не смогли замирить
их благодеяниями. Этого требуют от вас разоренные земли, кровь ваших послов
и поселенцев". (6) Приказ диктатора воодушевил все войско. Одни
подхватывали брошенные факелы, другие выхватывали их из вражеских рук
силой, и оба войска вооружились огнем. (7) Начальник конницы тоже придумал,
как всадникам сражаться по-новому: приказав разнуздать коней, он первым
пришпорил своего и ринулся в самую гущу огней, и все остальные кони,
разгоряченные, в свободном беге понесли всадников на врага. (8) Клубы пыли
смешались с дымом и заслонили свет людям и коням. Но зрелище, испугавшее
войско, не вызвало никакого испуга у лошадей. И, где бы ни промчалась
конница, она, обрушиваясь, сокрушала все. (9) И тут снова раздался голос,
заставивший оба войска в удивлении обернуться: это диктатор крикнул, что с
тыла пошел на врага отряд легата Квинкция; прокричав в другой раз, он сам
еще яростней повел воинов в нападение. (10) Когда два войска, ударив в лоб
и с тыла, зажали этрусков в кольцо, не пуская их ни назад в лагерь, ни в
горы, откуда неожиданно для них появился неприятель, а освобожденные от
узды кони римлян носились повсюду со своими всадниками, большинство вейян в
беспорядке кинулись к Тибру, а уцелевшие фиденяне рванулись к Фиденам. (11)
С перепугу они попали в самое пекло и были изрублены на берегу, а тех, кого
столкнули в воду, поглотила пучина: даже опытные пловцы шли на дно от
изнеможения, страха и ран - лишь немногие переплыли реку. Другая часть
неприятельского войска кинулась через лагерь в город. (12) Туда же увлекла
атака преследующих их римлян, особенно Квинкция и его людей, только что
спустившихся с гор и еще свежих для ратного труда - ведь они подоспели к
концу сражения.

34. (1) Смешавшись с врагами, они вошли в ворота, взобрались на стены и
оттуда дали знать своим, что город взят. (2) Как только диктатор, сам
проникший в оставленный неприятелем лагерь, заметил поданный знак, он,
прельстив своих воинов, уже жаждавших начать разграбление лагеря, еще
большей добычей в городе, повел их к воротам и, очутившись в городских
стенах, двинулся прямо к крепости, куда, как он видел, устремилась толпа
беглецов. (3) В городе резня была не меньше, чем на поле битвы, покуда
противник не побросал оружия и не сдался, моля диктатора о пощаде. И город,
и лагерь были разграблены. (4) На следующий день каждый всадник-центурион
получил по жребию пленника, а те, кто выказал особую доблесть, - двоих;
оставшихся пленных продали в рабство. И диктатор, вернувшийся с триумфом в
Рим во главе победоносного и нагруженного богатой добычей войска, (5)
приказал начальнику конницы сложить полномочия, а затем и сам, с приходом
мира, отказался от власти, которую шестнадцатью днями раньше принял перед
лицом грозившей военной опасности.
     (6) Некоторые авторы летописей сообщают, что в битве с вейянами у
Фиден принимал участие и флот - трудное дело, в которое невозможно
поверить, ведь и теперь эта река недостаточно широка, а тогда, (7)
насколько мы знаем от древних, она была еще уже, разве что эти писатели,
как водится, в угоду тщеславию объявили победой флота действия нескольких
суденышек, воспрепятствовавших неприятельской переправе.

35. (1) В следующем году [425 г.] военными трибунами с консульской властью
были Авл Семпроний Атратин, Луций Квинкций Цинциннат, Луций Фурий Медуллин
и Луций Гораций Барбат. (2) С вейянами было заключено перемирие на двадцать
лет, а с эквами - на три года, хотя они просили большего срока. Спокойно
было и в Городе. (3) Следующий год [424 г.] не был примечателен ни войною
за рубежами, ни внутренними раздорами; славу ему доставили игры, обещанные
во время войны, великолепные стараниями военных трибунов и собравшие многих
соседей. (4) А трибунами с консульскими полномочиями были Аппий Клавдий
Красс, Спурий Навтий Рутил, Луций Сергий Фиденат и Секст Юлий Юл. Благодаря
радушию гостеприимцев, оказанному с всеобщего одобрения, зрелище доставило
гостям еще большее удовольствие. (5) После игр народные трибуны на сходках
в мятежных речах бранили толпу за ее преклонение перед теми, кого она
ненавидит, за то, что слепо отдается в вечное рабство (6) и не только не
осмеливается требовать участия в соискании консульства, но и не заботится
ни о себе, ни о своих даже в общих патрициям и плебеям собраниях, где
избирают военных трибунов. (7) Так что нечего и удивляться, почему это
никто ничего не делает для блага простого народа. На тяжкий труд, на
опасность идут лишь там, где есть надежда на вознаграждение и успех. Нету
такого, за что не взялся бы человек, лишь бы только большие усилия обещали
большие награды. (8) Нечего требовать, нечего ждать, чтобы какой-нибудь
народный трибун ринулся слепо туда, где опасности велики, а воздаяния нет,
где, сражаясь против патрициев, он наверняка превратит их в своих
непримиримых врагов, а от плебеев, за которых он будет бороться, не
дождется хоть уважения. (9) Великие души рождаются для великих почестей. И
ни один плебей не станет себя презирать, когда плебеи не будут больше
презренными. Надо, наконец, на том или ином человеке проверить, можно ли
кому-нибудь из плебейского сословия предоставить отправление высших
должностей - неужели невозможно, чтобы нашелся дельный и храбрый человек
незнатного рода. (10) С величайшими усилиями удалось отвоевать для плебеев
право быть избранными в военные трибуны. Люди, отличившиеся на военном и
гражданском поприще, предъявили свои права. В первые годы их оскорбляли,
отстраняли и поднимали на смех патриции и, наконец, те перестали выставлять
себя на поношенье. (11) Нам не ясно, говорили на сходках, отчего не отменят
закон, дозволяющий то, чему никогда не бывать: ведь узаконенное неравенство
не столь оскорбляет, как презрение к будто бы не достойным избрания.

36. (1) Такого рода речи выслушивали с сочувствием, и они побуждали
некоторых стремиться к должности военного трибуна, и каждый сулил по
избрании сделать что-нибудь на пользу простому народу. (2) Обещали и
разделить общественное поле84, и вывести новые поселения, и обложить
налогом владельцев земель85 ради выплаты жалованья воинам. (3) Тогда
военные трибуны, удачно выбрав время, когда многие разъехались из Города,
тайно созвали к определенному дню сенаторов; (4) в отсутствие народных
трибунов было принято сенатское постановление об избрании консулов и об
отправке военных трибунов для проверки достоверности слухов о грабительском
набеге вольсков на владения герников. (5) Выехав из Рима, они оставили
начальником в Городе сына децемвира Аппия Клавдия, юношу деятельного и с
колыбели впитавшего ненависть к народным трибунам и простому люду. Народным
трибунам не о чем стало спорить ни с отсутствовавшими виновниками