сенатского постановления, ни с Аппием - дело ведь уже было сделано.

37. (1) Консулами избраны были Гай Семпроний Атратин и Квинт Фабий Вибулан
[423 г.].
     В тот год, по преданию, произошло событие хоть и в чужих краях, но все
же достойное упоминания: самниты86 захватили этрусский город Вультурн,
нынешнюю Капую87, и назвали его Капуей - по имени своего предводителя Капия
или, что вероятнее, потому, что город расположен был на равнине. (2)
Поначалу они приняли город и окрестности в совладение от изнуренных войною
этрусков, но потом как-то в праздник новоявленные поселенцы напали ночью на
старых жителей, которых сморило сном после пиршеств, и перебили их.
     (3) После этих-то событий вышеназванные консулы и вступили в должность
в декабрьские иды. (4) О том, что вольски грозят войной, доносили не только
те, кто был отправлен разведать об этом, но уже и посланники латинов и
герников сообщали, что никогда прежде вольски не отбирали предводителей и
не набирали войска столь тщательно: (5) у них-де повсюду твердят о том, что
надо либо навеки сложить оружие и не помышлять о войне, либо уж не уступать
тем, чье господство оспариваешь, - ни в храбрости, ни в стойкости, ни в
воинской выучке. (6) То были не пустые слова, но они не слишком взволновали
сенаторов, и Семпроний, которому по жребию досталось отправиться в те края,
положился на счастье как на что-то совсем неизменное (а ведь прежде он
предводительствовал победителями в борьбе с уже побежденным народом) и стал
действовать наудачу, и притом так небрежно, что у вольсков римского порядка
было больше, нежели в войске самих римлян. (7) Потому-то и счастье, как
вообще бывает, перешло на сторону доблести. (8) В первом же сражении,
опрометчиво и неосторожно завязанном Семпронием, передовые части не были
обеспечены подкреплением, а конница была плохо размещена. (9) Громкий и
частый крик неприятельского войска был первым признаком того, куда
клонилось дело; римляне отвечали нестройно и вяло, при каждом повторении их
голос выдавал страх. (10) Тем яростней бросался враг, тесня их щитами и
слепя блеском мечей. А с противоположной стороны шевелились лишь шлемы
озирающихся воинов, в неуверенности и страхе тесней сбивалась толпа. (11)
Знамена то оставались покинуты передовыми, то отодвигались в свои манипулы.
Пока еще не было ни побежденных, ни победителей: римляне скорей
прикрывались, чем сражались, а вольски шли в бой всем войском, видя, что
враг несет потери, но не бежит.

38. (1) Но тщетны призывы консула Семпрония: вот уже повсюду началось
отступление, и теперь ничего не стоит ни его приказ, ни консульское звание;
(2) неприятелю вот-вот уже показали бы спину, не подоспей тут декурион88
Секст Темпаний, который, хоть и видел, что дело гиблое, сохранил
присутствие духа. (3) Стоило ему воскликнуть, чтобы всадники, если только
они хотят спасения государства, спешились, как вся конница, словно по
консульскому приказу, встрепенулась. "Государству конец,- сказал он,- если
этот отряд со своими легкими щитами89 не сдержит натиска врага. Пусть вашим
знаменем90 будет наконечник моего копья; покажите и римлянам и вольскам,
что, как ничья конница не сравнится с вашими всадниками, так ничьи
пехотинцы - с такою пехотой". (4) В ответ на шумное одобрение он шагнул
вперед, высоко вздымая копье. Везде, где бы они ни проходили, дорогу
прокладывали силой; прикрываясь щитами неслись они туда, где римлянам
приходилось всего тяжелей. (5) Повсюду, куда они поспевали, ход боя
выравнивался, и, если бы их было побольше, неприятель, без сомненья, бежал
бы.

39. (1) Никто не в силах был оказать им сопротивление, и тогда предводитель
вольсков дал знак пропускать новый неприятельский отряд, приметный легкими
круглыми щитами, до тех пор, пока он в пылу схватки не оторвется от своих.
(2) Когда это случилось, окруженные всадники не смогли прорваться назад,
той же дорогой, что пришли, ибо там уже повсюду на их пути были враги; (3)
консул и римские легионы, нигде не видя тех, кто только что оборонял целое
войско, готовы были пойти на все,. чтоб не позволить врагу сокрушить самых
смелых воинов. (4) Вольски разделились, чтобы, на одном направлении
сдерживая натиск консула и легионов, на другом подавить Темпания и его
всадников, которые после многих безуспешных попыток прорваться к своим
заняли на одном из холмов круговую оборону и, защищаясь, наносили заметный
урон врагу. Сражение не прекращалось до самой ночи. (5) И консул, не
ослабляя накала битвы, пока было еще светло, сдерживал неприятеля. Ночь
развела их, не решив исхода боя. (6) Эта неизвестность сделалась причиной
такого ужаса в обоих лагерях, что, бросив раненых и большую часть обоза, и
то и другое войско, сочтя себя побежденными, отступили в горы. (7) Холм,
однако же, осаждали почти всю ночь, но когда осаждавшие узнали о том, что
их лагерь брошен, они решили, что войско разбито, и в страхе разбежались
кто куда. Темпаний, опасаясь засады, продержал своих до рассвета. (8)
Затем, с несколькими воинами спустившись с холма на разведку, он выведал у
раненых врагов, что лагерь вольсков пуст, и, созвав своих, радостно
направился к лагерю римлян. (9) Но когда и там он нашел все брошенным в
таком беспорядке, как у врага, то, не зная, куда двинулся консул, он
собрал, сколько смог, раненых и с ними, пока вольски, поняв ошибку, не
воротились, кратчайшей дорогой поспешил в Рим.

40. (1) Сюда уже дошел слух о том, что битва проиграна и лагерь оставлен,
особенно же оплакивали всадников, и весь Город - не только их родственники
- был охвачен скорбью и страхом, (2) понудившим консула Фабия поставить
перед воротами караульных, которые не без трепета увидели вдалеке
всадников, недоумевая, кто это такие, до тех пор, пока не узнали своих. Тут
испуг сменился радостью и по всему Городу стали раздаваться поздравления
коннице, вернувшейся домой с победой и без потерь. Из домов, еще вчера
предававшихся скорби и оплакивавших своих, (3) выбегали, дрожа, матери и
жены, на радостях позабыв о приличиях, они устремлялись навстречу отряду и,
едва владея от радости душою и телом, кидались каждая в объятия своему. (4)
Народные трибуны, которые уже призвали к суду Марка Постумия и Тита
Квинкция за то, что это их попустительством было отдано сражение у Вей, не
преминули воспользоваться случаем, чтобы оживить еще не забытую ненависть к
консулу Семпронию и направить ее против этих двоих.
     (5) Итак, созвана была сходка, где было много криков о том, что под
Вейями полководцы предали государство, а потом, так как это осталось без
наказания, и консул в войне с вольсками предал войско, бросил на погибель
храбрейших всадников и позорно оставил лагерь. (6) Потом Гай Юний, один из
народных трибунов, велел позвать к себе всадника Темпания и, обратившись к
нему, спросил: "Ответь мне, Секст Темпаний, как ты думаешь, вовремя ли