- Купец?  - сузил глаза Игоська.  - А ведаешь ли ты, паря, что на
Волге не купец,  артель верховодит?  Не ведаешь.  Так вот мотай на ус.
Купец на воде никто,  клоп в углу.  Он един середь нас, и ежели артели
будет не слюбен - тут ему и хана. В куль - и в воду. Волга, брат.
     - Выходит, рисковый мужик Мефодий Кузьмич.
     - Без риску купца не бывает.
     Поднялись к  крепости.  Через  Волжские  ворота прошли в Рубленый
город;  потолкались по торговым рядам,  выпили сбитня  и  свернули  на
Ильинку.
     Недалеко от  боярского  подворья  мужики  рубили  новую  церковь.
Звенели топоры,  летела белая легкая стружка, духовито пахло смолистой
сосной.  Возле сруба прохаживался тучный боярин в бобровой шубе. Глаза
маленькие, заплывшие, черная борода копной. Тыкал посохом, изрекал:
     - Красно храм ставьте,  не посрамите.  Я, чать, сто рублев святым
отцам отвалил.
     - Не сумлевайся,  батюшка Фотей Нилыч,  храм поставим благолепый.
Не пропадет твоя мошна,  - со скрытой усмешкой произнес старый мастер,
кланяясь боярину.
     Мимо Фотея Нилыча,  шлепая по луже босыми ногами,  пробежал рыжий
мальчонка в длинной до пят рубахе.  Обрызнул боярину шубу. Тот стукнул
о землю посохом.
     - Подь сюда, нечестивец!
     Мальчонка подошел, испуганно втянув голову в плечи.
     - Вот тебе, поганец!
     Боярин с   силой   огрел  мальчонку  посохом,  тот  вскрикнул  и,
скорчившись от боли, закатался по земле.
     Болотников тяжело и насупленно шагнул к боярину.
     - Аль можно так?
     - Прочь!  - глаза Фотея налились кровью.  - Дожили! Смерд боярина
попрекает.
     Иванка вспыхнул, неведомая злая сила толкнула к боярину; выхватил
посох, ударил.
     - Караул! - завопил Фотей Нилыч.
     Болотников ударил в другой раз,  в третий,  сбил боярина  наземь.
Посох переломился.
     Подскочил Васюта, рванул Болотникова за плечо.
     - Ныряй  к соловью!  (Соловей - так называли в народе извозчиков,
ямщиков.)
     Мимо ехал  извозчик  верхом  на коне;  Иванка и Васюта прыгнули в
возок.
     - Гони, борода!
     Извозчик понимающе хмыкнул и стеганул лошадь.
     - Проворь, буланая!
     Возок затерялся  в  узких,  кривых  улочках.  Извозчик  остановил
лошадь подле глухого монастырского подворья, глянул на Иванку, крутнул
головой.
     - Смел ты, паря... И поделом Фотею. Лют!
     Болотников протянул полушку, извозчик отказался.
     - Не. С таких не беру... Знатно ты боярина попотчевал.
     Иванка и Васюта встретились с нищебродами у храма  Ильи  Пророка.
Братия ожидала вечерню,  расположившись на лужайке у ограды;  развязав
котомки и переметные сумки,  трапезовали.  (В описываемый период  храм
был еще деревянным.)
     - Ну как помолились, старцы? - спросил Болотников.
     - Помолились, чадо. Поснедай с нами, - молвил дед Лапоток.
     - Спасибо, сыты мы... Попрощаться пришли.
     - Попрощаться?.. Куды ж удумали, чада?
     - По Волге с купцом поплывем. В судовые ярыжки нанялись, старче.
     Дед Лапоток   перестал   жевать,  повернулся  к  Волге,  обхватив
крепкими жилистыми руками колени. Лицо стало задумчивым.
     - Когда-то  и  мне  довелось плыть на струге.  Под Казань ходил с
ратью Ивана Грозного. Тогда я ишо зрячим был, белый свет видел.
     Замолчал, вспомнив  далекую  молодость,  и,  казалось,  посветлел
лицом. Потом вздохнул и вновь заговорил:
     - Чую,  не для того вы сюда шли,  чтоб к купцу наниматься. Не так
ли?
     - Воистину, старче.
     - Ведал то, сердцем ведал, молоднше. Пойдете вы дале, к простору,
где нет ни купцов, ни бояр.
     - И на сей раз угадал, старче. В Поле наша дорога.
     - Жаль,  очи  не  зрят,  а то бы с вами пошел.  В Диком Поле я не
бывал,  молодшие,  однако много о нем наслышан. Дай-то вам бог доброго
пути.
     Герасим, сидевший возле Лапотка, вдруг встрепенулся и привстал на
колени, вглядываясь в боярина, идущего к храму.
     - Он... Он, треклятый. Глянь, братия.
     Нищеброды уставились на боярина, зло загалдели:
     - Матерой. Ишь, пузо нажрал.
     - Убивец!
     - Покарай его, всевышний!
     Признали боярина  и  Иванка  с Васютой:  то был Фотей Нилыч.  Шел
скособочась, тяжело припадая на левую ногу.
     - Аль встречались с ним? - усмехнулся Иванка.
     - Свел господь,  - насупился  Герасим.  -  Это  тот  (самый,  что
Николушку нашего порешил. У-у, треклятый!
     Боярин был далеко,  не слышал,  но нищеброды загалдели еще злее и
громче. Оборвал шум Лапоток:
     - Угомонись,  братия!  Словами  горю  не  поможешь...  Тут   иное
надобно.
     Нищеброды смолкли, глянули на Лапотка.
     - О чем речешь, калика? - вопросил один из убогих.
     - Ужель запамятовали?  А не ты ль,  Герасим, пуще всех на боярина
ярился? Не ты ль к мщению взывал?
     - И ныне взываю,  Лапоток.  Не забыть мне Николушку, до сих пор в
очах стоит,  - Герасим ткнул клюкой в сторону боярского терема.  - Вон
каки хоромы боярин поставил,  во всем граде таких не сыщешь.  Да токмо
не сидеть те в них, боярин. Так ли, братия?
     Глаза Герасима были отчаянными.
     - Так, Герасим! Отомстим за Николушку.
     - Петуха пустим...