Иван Кононович со злорадством посулил:
     - Еще  не  так  завоем,  еще  не те песни запоем. Вот, рассказывают, из
Голландии  новый  корабль  плывет на сорок пушек - тоже платить надо. На нем
матросы-иноземцы - они ждать не станут, осердятся и назад возвернутся...
     Говорили  долго, до вторых петухов, и все выходило худо. Тимофей Кочнев
говорил  меньше  других,  глядел  в потолок, думал, мечтал. Что это за новый
корабль  из  Голландии?  И кто его там строил? Интересно, как они нынче киль
кладут? И пушки как ставят по палубам?


3. ТАЙНАЯ БЕСЕДА

     Поздней  ночью  гости  постучали  условным стуком. Дес-Фонтейнес поднял
голову  от  "Хроники Эриков", которую читал, положил трубку на край стола, с
ножом  в руке пошел отпирать. Псы заливисто лаяли во дворе. По светлому небу
быстро  бежали  рваные тучи. С грохотом распахнув форточку в калитке, лекарь
узнал Яна Уркварта и испанца дель Роблеса.
     Гости  вошли  в  дом  молча.  Ян Уркварт стал греть руки у камина, дель
Роблес  сел  в  кресло.  Дес-Фонтейнес  поставил  на стол коробку с табаком,
бутылку   с   ликером.   Испанец   перелистывал  хронику.  Вышитая  закладка
обозначала  страницу,  на  которой  остановился  лекарь:  сражение  между  -
шведами и русскими в давние времена на реке Неве.
     - Ну? - спросил Дес-Фонтейнес.
     Испанец захлопнул книгу.
     - Все  это  не  стоит  и  выеденного  яйца! - ответил дель Роблес. - Вы
находитесь  в  крайности,  гере  премьер-лейтенант.  И  флот  -  дело  очень
далекого  будущего. Пока что это все не выходит из пределов детских игр. Да,
они играют увлеченно, но это только игра, ничего больше...
     Дес-Фонтейнес  смотрел  на  испанца  не мигая, острым взглядом. Испанцу
сделалось  не  по  себе  от  этого  взгляда. Дель Роблес поежился, заговорил
злее:
     - Мне  не следовало идти с ними, вот что. Наши карты ни черта не стоят.
В   самом   начале   путешествия   я  перестал  быть  нужным  московитам.  В
Пертоминском  монастыре  государь уже меня не замечал. А рыбаки осыпали меня
насмешками...
     - Значит,  они  сами  справлялись  со  своей  яхтой?  -  спросил лекарь
глуховатым голосом.
     - Да, гере, сами.
     - Следовательно, они располагают людьми, знающими, что такое море?
     Уркварт ответил раздраженно:
     - Что  же  из  этого,  гере  премьер-лейтенант?  У них может быть много
таких людей, но корабли для военного флота будут у них еще очень не скоро.
     - Корабли строят люди! - сказал Дес-Фонтейнес.
     - У них нет этих людей.
     - У них есть эти люди, гере шхипер. У них много этих людей.
     - Я  не  понимаю  предмета нашего спора! - вспылил Ян Уркварт. - Каждый
раз мы говорим об одном и том же! К чему?
     - К  тому,  гере  шхипер, чтобы ваши впечатления не шли вразрез с моими
письмами.  Многие  из посещающих Московию, вернувшись в Швецию, рассказывают
то,  что  от  них  желают  слышать.  В  Швеции привыкли к победному бряцанию
оружием.  Судьба  нам  благоприятствовала. Победа под Брейтенфельдом возвела
нас  в  степень  великой  державы.  Мы  господствуем  над устьями всех рек в
Германии,  большая  часть  побережья  Балтики  принадлежит  короне. Бремен и
Верден,  восточная  и  западная  часть Померании, Троньем, Борнгольм, Скония
принадлежат  нам.  Разумеется,  трудно  в  такие  времена  думать о будущем.
Нельзя медлить, гере шхипер, вот о чем я говорю.
     - Медлить с чем? - спросил Уркварт.
     - С  экспедицией  во славу короны. Город Архангельск должен быть выжжен
до  основания.  Корабельные мастера должны быть повешены все до одного, дабы
московиты  не задумывались более о своем кораблестроении. Выход в Белое море
принадлежит  шведской  короне. Я писал об этом дважды, и мне известно, что у
меня  есть  сторонники  там,  в Стокгольме. Их немного, но они есть. Будущее
Швеции  зависит от наших действий здесь. Еще немного - и будет поздно. Выход
на  Балтику в наших руках, зачем же дразнить их воображение здешними водами?
Степи  - вот их стихия. Пусть скачут там на своих конях и стреляют из луков.
Море подвластно шведам, и никому больше...
     Уркварт  подошел к столу, налил себе ликеру, пригубил, почмокал языком:
ликер  был  хорош.  Испанец  неподвижно сидел в кресле, вытянув ноги к огню,
полузакрыв  глаза.  Ему  хотелось  спать.  Половины  из  того,  что  говорил
Дес-Фонтейнес,  он не понимал. Другая половина была ясна - прийти, ограбить,
сжечь. Но это не так просто сделать.
     - С  каждым  днем,  гере  премьер-лейтенант,  вы  становитесь все более
решительным!  -  сказал  Уркварт.  - Экспедиция в Архангельск вызовет войну.
Война с московитами дело не столь простое, как это может показаться...
     - Или  теперь,  или  никогда!  - решительно сказал Дес-Фонтейнес. - Кто
знает,  что  принесет  нам следующий год? Мне известно, что они поминают Ям,
Копорье,  Орешек, Иван-город и поныне. Они не могут привыкнуть к тому, что у
них нет Балтики.
     Уркварт усмехнулся:
     - Привыкнут!
     Дес-Фонтейнес   отвернулся   от   Уркварта.  С  ним  было  бессмысленно
разговаривать.  Он  ничего  не понимал, этот толстый самоуверенный офицер, с
удовольствием  облачившийся  в  платье  негоцианта и забывший все ради своих
барышей.  С  потемневшим  лицом, сжав узкий рот, Дес-Фонтейнес молчал, глядя
на огонь в камине. Потом спросил испанца:
     - Русский государь проявлял интерес к верфям на Соловецких островах?
     Дель Роблес зевнул, ответил со скукой в голосе:
     - Целые дни он проводил на верфях.
     - Что еще его интересовало?
     - Многое,  насколько  я  умел видеть, но более всего судостроение, гере
премьер-лейтенант.
     - Он часто говорил с рыбаками?
     - Он  проводил  с  ними  целые  дни  на  палубе  яхты в Белом море. Они
рассказывали  ему  и  его  молодым  свитским  о  том,  как следует плавать в
здешних  водах,  и  не  только  в  здешних,  но  и  в океане. В монастыре на
Соловецких  островах  ему принесли старинную лоцию, написанную на дереве, на
бересте...
     Дес-Фонтейнес молча смотрел на испанца.
     - Это  плохо,  это  очень плохо! - наконец сказал он. - Царь Петр здесь
набирает  волонтеров  для своего будущего флота. Чем больше здешних матросов