но также еще не пришел; Преси поднимает знамя с лилиями!
     короля в 1791 г., главнокомандующий мятежными войсками в Лионе в 1793 г.

     При виде его все верные жирондисты грустно опускают оружие - пусть наши
трехцветные братья берут нас приступом и убивают  в своей  ярости: с вами мы
не  победим. Умирающие  с  голоду  женщины  и дети  высланы  из  города,  но
неумолимый Дюбуа отправляет их обратно и в безумном ожесточении, посылает им
только град ядер.  Наши "редуты из  хлопчатобумажных мешков" взяты и отбиты;
Преси под своим знаменем с лилиями дерется с отчаянной храбростью.
     Что станется с Лионом? Эта осада длится 70 дней20.
     На  той  же  неделе  в  далеких  западных  водах  смело разрезает волны
Бискайского залива грязный и мрачный небольшой торговый корабль шотландского
шкипера, под палубой которого обескураженно сидит последняя покинутая горсть
депутатов-жирондистов  из  Кемпе! Часть их  рассеялась кто куда мог.  Бедный
Риуфф попал в когти  Революционного комитета и в парижскую тюрьму. Остальные
-  седовласый  Петион,  сердитый Бюзо, подозрительный Луве,  храбрый молодой
Барбару и другие - сидят здесь в трюме. Они бежали из Кемпе на  этом  жалком
судне и теперь плывут, подвергаясь риску со всех сторон: грозят им и  волны,
и  англичане,  но пуще всего их  братья-французы. Загнанные небом и землею в
чрево  этого торгового корабля  шотландского шкипера, среди бушующего вокруг
Атлантического океана,  они направляются в Бордо, если случайно  для них еще
остается   там  надежда.  Не  входите  в  Бордо,   о   друзья!   Кровожадные
представители Конвента - Тальен и  ему подобные уже  прибыли  туда со своими
декретами,  со  своей  гильотиной.  Почтенный  жирондизм  загнан  под землю;
якобинцы господствуют наверху. С этой  пристани Реоля, или мыса  Амбес,  как
будто бледная  смерть  машет вам  своим  острым революционным мечом, советуя
направиться в другое место!
     Шотландский шкипер,  ловкий,  грязный  человек, с трудом причаливает  к
одной  из сторон  этого мыса  Амбес и высаживает  своих  пассажиров.  Наведя
необходимые справки,  они  быстро  прячутся  под землю  и таким  образом,  в
подземных проходах, в чуланах, погребах, на чердаках амбаров  своих друзей и
в  пещерах Сент-Эмилиона  и Либурна, избегают  жестокой смерти21.
Несчастнейшие из сенаторов!

        "Глава шестая. ВОССТАВШИЕ ПРОТИВ ДЕСПОТОВ"

     Что может противопоставить якобинский  Конвент всем  этим  неисчислимым
трудностям,  ужасам и  бедствиям? Неспособный рассчитывать дух  якобинства и
анархическое безумие санкюлотства! Наши враги теснят нас, говорит Дантон, но
покорить нас им не удастся; "скорее мы обратим в пепел Францию".
     Комитет  общественной  безопасности  и  Комитет  общественного спасения
поднялись  "на  высоту  обстоятельств". Пускай все  сделают то же. Пусть  44
тысячи секций с их революционными комитетами заставят трепетать каждую фибру
Республики, чтобы каждый француз почувствовал, что он обязан действовать или
умереть.  Они,  эти  секции  и   комитеты,  -  артерии   якобинства;  Дантон
посредством органа  Барера и  Комитета общественного спасения издает декрет,
чтобы в Париже по постановлению закона еженедельно собиралось по два митинга
секций и чтобы бедным гражданам платили за участие в них, дабы они не теряли
своих 40 су дневного заработка22. Это и есть  знаменитый "закон о
40  су",  горячо  побуждающий  к   санкюлотизму,   способствующий  обращению
жизненных соков якобинства.
     23 августа Комитет общественного спасения, по обыкновению через Барера,
обнародовал в  словах, которые  стоит запомнить,  свое постановление,  скоро
сделавшееся законом, о поголовном ополчении. "Вся Франция, сколько бы она ни
заключала в себе людей  и денег,  должна  быть поставлена под реквизицию", -
говорит Барер поистине словами  Тиртеязнаем. "Республика - это один громадный осажденный город". 250 кузниц должны
быть устроены на этих  днях в  Люксембургском  саду,  вокруг  внешней  стены
Тюильри, чтобы выделывать ружейные стволы  пред  лицом земли и неба! Из всех
деревушек   по   направлению   к   их   департаментскому  городу,  из   всех
департаментских городов по  направлению к  указанному лагерю или очагу войны
пойдут сыны свободы, на знамени  которых будет написано: Le peuple  francais
debout contre  les  tyrans  (Французский народ, восставший против деспотов).
Молодые  люди  пойдут  на битву; их дело -  побеждать;  семейные  люди будут
ковать оружие, возить обоз и артиллерию, доставлять провиант;  женщины будут
шить одежду воинам, делать палатки, служить в  госпиталях; дети будут щипать
корпию из старого полотна; пожилые  люди будут  объезжать публичные места  и
своими  речами  возбуждать  храбрость  молодых,  проповедовать  ненависть  к
королям и  единение с республикой23.  Это слова  Тиртея,  которые
отдаются в сердцах всех французов.
     поэт-лирик.  По  преданию, хромой  школьный учитель,  посланный  афинянами в
Спарту взамен  требуемой  военной помощи  и сумевший своими  песнями поднять
боевой дух спартанцев.

     Вот в каком настроении, раз никакое другое не помогает, ринется Франция
на  своих  врагов!  Ринется,  очертя  голову,  не  думая   об  издержках   и
последствиях, не руководствуясь  никаким  другим  законом и правилом,  кроме
одного верховного  закона  - спасения  народа! Оружием послужит все  железо,
находящееся во Франции, силою - все мужчины, женщины и дети  Франции. Там, в
своих  250  кузницах  в  саду  Люксембургского дворца  и  Тюильри, пусть они
выковывают ружейные стволы пред лицом земли и неба.
     Но  геройская  отвага в  отношении чужеземного врага не может заглушить
черной ненависти к  врагу  домашнему. В  то время  как  циркуляция жизненных
соков в революционных  комитетах была  ускорена  законом о  40  су,  депутат
Мерлей - не Тионвиль, которого мы видели  выезжающим из  Майнца, а Мерлей из
Дуэ, прозванный  впоследствии Мерленом Suspect (подозрительным), - выступает
около  недели  спустя  со  своим   прогремевшим  на  весь   мир   законом  о
подозрительных, предписывающим  всем секциям, через их  комитеты  немедленно
арестовывать всех подозрительных лиц и объясняющим вместе с тем,  кто именно
должен  считаться  подозрительным  и подлежащим  аресту.  "Подозрительны,  -
говорит он, - вce те, кто своими действиями, сношениями, речами, сочинениями
и,   короче    говоря,    чем   бы   то   ни   было    навлекли   на    себя
подозрение"24. Мало  того,  Шометт,  разъясняя  предмет  в  своих
муниципальных   плакатах   и   прокламациях,   договорится   до  того,   что
подозрительного почти всегда можно узнать  на улице и, схватив его, тащить в
комитет  и в  тюрьму.  Следите  хорошенько  за  своими  словами,  наблюдайте
тщательно за своими взглядами: если  вы не подозрительны ни в чем другом, то
можете сделаться, как вошло в поговорку, "подозреваемым в подозрительности"!