комических шванков, которые рассказывались  прежде  о  колдовских  проделках
других, иногда безымянных, иногда носящих забытое имя, "бродячих школяров" и
чернокнижников низшего социального  ранга.  Еще  Лютер  в  своих  застольных
беседах любил приводить подобные  рассказы  фольклорного  происхождения  для
морального назидания, как предостережение против обольщений дьявола (Тексты,
I, 17). Из "ученых" трактатов  богословского  характера,  написанных  против
ведовства, рассказы  эти  попадают  в  обширные  компиляции,  преследовавшие
одновременно  с  обличительными  несомненно   и   развлекательные   цели   и
пользовавшиеся потому известной популярностью, вроде  анонимного  "Theatrura
tie veneficis" ("Зрелище колдовства", 1586) {Tillе, Э 31.} или несколько раз
переиздававшейся "Epitome Historiarum" Вольфганга Бютнера (1576  и  сл.).  В
этих трактатах и компиляциях мы находим уже с приурочением к  Фаусту  широко
распространенный анекдот о том, как чернокнижник продает табун  лошадей  или
стадо свиней, которые у водопоя превращаются в связки соломы, и продолжающий
его другой анекдот, как  рассерженный  покупатель  (или  просто  заимодавец,
обычно еврей), нечаянно вырвав ногу у притворившегося спящим  продавца  (или
должника), в страхе обращается в бегство, не  получив  обратно  своих  денег
(Аретий, 1575; Тексты, I, 22); или шванк  о  чародее,  который  умиротворяет
раскричавшихся в трактире пьяных крестьян, с помощью своих чар; заставляя их
сидеть неподвижно с  открытыми  ртами  (Веккер,  1582,  и  Лерхеймер,  1585;
Тексты, I, 26 и 33). Рассказывается  о  том,  как  Фауст  проглотил  уже  не
другого мага, а мальчишку, плохо прислуживавшего ему в трактире,  запив  его
кадкой воды, а потом несчастного нашли в углу комнаты за печкой,  совершенно
промокшего (Лерхеймер, 1582; Тексты, I, 29а). Упоминаются  неоднократно  его
волшебные полеты по воздуху (Бютнер, 1576; Тексты, I, 24а); в частности, как
в народной книге, он совершает такой полет, чтобы угостить  своих  спутников
вином из погреба епископа Зальцбургского, и заставшего  его  за  этим  делом
келаря  сажает  в  лесу  на  вершину  сосны  (Лерхеймер;  Тексты,  I,  29б).
Назойливых гостей он потчует виноградом,  вырастающим  из  крышки  стола,  и
отуманивает их разум, так что они хватают друг друга  за  носы,  думая,  что
держатся за сочную виноградную кисть (Филипп  Камерарий,  1602;  Тексты,  I,
35).
     Существуют и анекдоты местного характера: о  полете  Фауста  верхом  на
винной бочке из Ауэрбаховского погреба в Лейпциге, приуроченный  значительно
более поздней традицией к 1525 году (Тексты,  I,  5),  или  о  том,  как  он
проезжал в Эрфурте по узкому переулку, до сих пор носящему его  имя,  верхом
на  огромном  бревне,  в  которое  впряжено  было  четыре  коня,  когда   же
повстречавшийся ему августинский монах (предание отождествило его с Лютером)
заклял его именем божьим, то бревно обратилось  в  соломинку,  а  кони  -  в
петухов (Тексты, I, 39, прим.).
     Эта фольклорная традиция, распространявшаяся устным и письменным путем,
была почти целиком использована составителем первой народной книги о  Фаусте
{Личность исторического Фауста в обстановке его времени пытались  воссоздать
немецкий романтик Арним в романе "Стражи короны" ("Die Kronenwachter", 1817)
и Валерий Брюсов в романе "Огненный ангел"  (1908).  В  новейшее  время  ср.
сценарий к опере Ганса Эйслера "Иоганн Фаустус", где Фауст  изображается  на
фоне исторических событий крестьянской войны 1525 года (Johann Faustus. Eine
Oper von Hans Eisler. Berlin, 1952).}.

4

     Народная книга о Фаусте вышла в свет во Франкфурте-на-Майне в 1587 году
в издании  книгопродавца  Иоганна  Шписа.  Франкфурт,  как  сообщает  Царнке
{Zarnсke, стр. 289.}, был в это время главным центром по изданию  популярной
повествовательной литературы (так называемых народных романов). Издательство
Шписа тоже печатало такую литературу одновременно  с  книгами  богословского
характера  в  духе   ортодоксального   лютеранства.   Эти   две   тенденции,
развлекательная и поучительная, определили и  содержание  народной  книги  о
Фаусте.
     В посвящении  к  своему  изданию  Шпис  ссылается  на  "всем  известное
пространное предание (Sage) о разных похождениях доктора Фауста, знаменитого
чародея и чернокнижника", которое существует уже много лет,  и  "повсюду  на
сборищах и пирушках  люди  любопытствуют  и  толкуют  о  судьбе  упомянутого
Фауста". Рассказывают о нем и "некоторые новейшие историки" (под ними  Шпис,
очевидно, понимает ученых богословов типа Лерхеймера, Вира и т. п.),  однако
в связной форме, "по порядку", до сих пор никто еще не излагал его  историю.
В результате расспросов издатель  получил  текст  этой  истории  от  "одного
доброго знакомого из Шпейера"  и  теперь  печатает  его  в  "назидание  всем
христианам как устрашающий пример дьявольского соблазна  на  пагубу  тела  и
души" (стр. 35).
     С другой стороны, в последних главах  книги  сообщается,  будто  Фауст,
завещав свое имущество ученику своему и слуге (фамулусу)  Кристофу  Вагнеру,
который был его помощником в делах черной  магии,  разрешил  ему  после  его
смерти "записать и изложить" его жизнь и деяния "в виде истории"  (гл.  61),
что Вагнер в дальнейшем и сделал (гл. 68). Кроме того, после  смерти  Фауста
была якобы найдена другая книга, содержавшая "эту историю", составленную  им
самим "целиком, кроме его кончины", которая была добавлена присутствовавшими
при этом событии "студентами и магистрами" (гл. 68).
     Пространное заглавие народной книги Шписа  поддерживает  фикцию,  будто
она  извлечена  большей  частью  "из  его  [Фауста]  собственных  посмертных
сочинений".
     Ссылка на "источник", восходящий одновременно и к самому Фаусту и к его
верному ученику  Вагнеру,  единственному  свидетелю  всех  его  тайных  дел,
представляет, разумеется,  обычный  уже  в  средневековой  литературе  прием
подтверждения  авторитетности  и  исторической  достоверности   вымышленного
текста. Однако в книге Шписа встречаются также ссылки на  другие  источники,
может быть, более реальные. Так, путешествие  Фауста  по  звездам  (гл.  25)
написано в форме письма, будто бы адресованного его "доброму приятелю,  Ионе
Виктору, медику в Лейпциге", который учился с ним вместе в Виттенберге (этот
медик упоминается как действующее лицо и в народной книге  о  Вагнере,  и  в
позднейшей редакции Видмана). Путешествие Фауста в ад (гл. 24) также описано
было самим чародеем, "и это писание было найдено после его смерти на листке,
написанном  им  собственноручно  и  вложенном  в  книгу,  в  которой  он   и
оставался". "Жалобы" Фауста перед смертью на свою горемычную долю, которых в
книге приводится три, параллельные по содержанию (гл. 63, 64 и 66), будто бы
были записаны им самим, "для того чтобы не позабыть их" (гл. 63). В рассказе
"об ужасной, устрашающей кончине доктора Фауста",  составленном  свидетелями
этой кончины, "студентами и магистрами" (гл. 67 и 68),  особо  выделена  его
предсмертная речь, озаглавленная по-латыни "Oratio Fausti ad Studiosos" (гл.
68). Вполне вероятно, что и  в  этих  случаях  мы  имеем  дело  с  таким  же