ни последних; здесь источниками служат для него отчасти греческие  лето-
писи, отчасти туземные, славянские предания и пословицы. Так, из  визан-
тийских источников он знает, что угры белые явились при царе  Ираклии  и
ходили на Хозроя, царя персидского; из славянских преданий  знает  он  о
притеснениях, которым дулебские женщины подвергались от аваров; из  пос-
ловицы: погибоша аки обры, заключает о гибели этого народа без племени и
наследка. Потом летописец переходит к описанию нравов и  обычаев  племен
славянских. Сведение об этом предмете, разумеется, он  мог  получить  из
разных преданий и песен; но он сам указывает на другой, верный источник,
старинные нравы и обычаи племен, сохранившиеся в его время: "Это  делают
вятичи и ныне", - прибавляет он, говоря о древних  языческих  похоронных
обрядах; должно заметить и здесь, что о  северных,  отдаленных  племенах
летописец знает мало, говорит неопределенно, вообще: "Си же творяху обы-
чаи кривичи, прочии погании". Подле описания славянских нравов и обычаев
вставлено описание нравов и обычаев различных народов из греческой  хро-
ники Георгия (Амартола). Известия о дорюриковском быте восточных  славян
оканчиваются известием о притеснениях, которым  подвергались  поляне  от
древлян и других окрестных племен и потом известием о  нашествии  козар,
которые принудили полян платить себе дань; здесь  вставлено  сказание  о
дани по мечу с дыма, сказание, очевидно, позднейшее, сочиненное уже в то
время, когда козары пали под ударами русских князей: "Нашли  козары  по-
лян, сидящих по этим горам в лесах, и сказали козары: платите нам  дань.
Поляне, подумавши, дали по мечу от дыма; понесли эту дань козары к князю
своему и старейшинам и сказали им: вот мы нашли дань новую. Те  спросили
их: откуда вы это взяли? В лесу, на горах, над рекою Днепровскою,  отве-
чали они. Старцы козарские сказали тогда: не добра эта дань,  князь!  мы
доискались ее оружием, которое остро только с одной стороны, саблями,  а
у этих оружие обоюду острое, меч; будут они брать дань на нас и на  дру-
гих странах". Так и случилось, прибавляет  летописец:  владеют  козарами
русские и до сего времени.
   Вот все, что находим в летописи  о  дорюриковском  времени:  картина,
по-видимому, очень скудная в подробностях; но мы не имеем никакого права
предполагать, что летописец утаил от нас что-нибудь, что он знал больше,
чем сколько записал, следовательно, и в самой  действительности  историк
не должен искать ничего больше; и в самом деле, каких  еще  нужно  более
подробностей? Живет каждый особо с родом своим на своих местах,  владеет
родом своим; когда изгоняются завоеватели, то род встает на род, и начи-
наются усобицы; летописец упоминает о городах; но тут же и  дает  знать,
как мы должны представлять себе эти города, их отношения между собою и к
остальному народонаселению: жители их пашут землю,  присутствие  городов
не мешает людям жить в лесу подобно зверям, убивать друг друга, похищать
девиц; вот весь быт, и что еще сказать об нем кроме того, что сказано  у
летописца? Рассказ его ясен  и  полон.  Племена  воюют  друг  с  другом,
сильнейшие обижают слабейших; но что представляют подробности этих  усо-
биц и можно ли надеяться найти их в летописи? Но летописец записал  пре-
дания о движениях варварских народов из Азии, о внезапном  исчезновении,
смене одного другим, притеснениях, которым подвергались от  них  племена
оседлые, но слабые по причине разъединения своего: таковы главные  явле-
ния в жизни племен, населявших искони великую восточную  равнину  Европы
летописец русский продолжает в этом отношении историков древности. Пере-
числены племена по свежим следам, как они сохранились во  времена  лето-
писца; наконец, записано сказание о происхождении его  города,  главного
города всей Русской земли, сказание,  составившееся  по  общему  закону,
чрез объяснение местных названий именами лиц.
   После сказания о козарской дани начинается собственная  летопись,  т.
е. погодное записывание событий, С какого же времени летописец  начинает
свою летопись? Он начинает ее с 852 г. по р. х.: "С царствования  Михаи-
ла, императора греческого, является впервые название Русской  земли:  об
этом мы узнали, продолжает летописец, потому, что при царе Михаиле  при-
ходили русские на Царьград, как пишется в  летописце  греческом;  поэто-
му-то отсюда начнем и числа положим".
   По образцу греческого летописца и наш начинает перечисление: от Адама
до потопа столько-то лет; от потопа до Авраама столько-то и т. д., дохо-
дит до царя Михаила и от него переходит к русской истории.  "От  перваго
лета Михаилова до перваго лета Олгова, русскаго князя, лет 29, а от пер-
ваго лета Олгова, понеже седе в Киеве, до перваго лета Игорева лет 31; а
от перваго лета Игорева до перваго лета Святославля лет 33; а от перваго
лета Святославля до перваго лета Ярополча лет 28; а Ярополк княжи лет 8;
а Володимер лет 37; а Ярослав княжи лет 40. Тем же от смерти Святославли
до смерти Ярославли лет 85; а от смерти Ярославли до  смерти  Святополчи
лет 60". Любопытно место Никоновского списка, где время призвания князей
означено так: "При Михаиле и Василие царема и при Фотии патриарсе придо-
ша словене" и проч. Потом важно окончание смертию Святополка  Изяславича
- знак, что летопись составлена между смертию Святополка и смертию  пре-
емника его Владимира Мономаха.
   После означенного исчисления следует под 858 годом известие  из  гре-
ческой или болгарской летописи о крещении болгар; под следующим 859  го-
дом известие: "Имаху дань варязи из-заморья на Чуди и  на  Словенех,  на
Мери и на всех Кривичех; а Козари имаху на Полянех, и на Северех,  и  на
Вятичех, имаху по беле и веверице от дыма". Любопытное выражение "имаху"
вместо "приидоша варязи" и тому подобное. По прошествии двух лет  полных
от известия о дани помещено известие об  изгнании  варягов  и  призвании
князей; по прошествии двух лет после призвания умирают Рюриковы  братья,
по прошествии двух лет по смерти Рюрика Олег оставляет  Новгород.  Здесь
очень любопытен также сплошной рассказ под одним 862 годом  о  призвании
Рюрика, о смерти его младших братьев, о раздаче городов, об отпуске  Ас-
кольда и Дира на юг.
   Везде здесь явственны следы того, что известия о пришествии князей  и
утверждении их первоначально составляли отдельный сплошной  рассказ  без
годов, которые внесены после; насильственный разрыв  рассказа  внесением
годов особенно заметен в известии о походе Аскольда и  Дира  на  греков:
"Рюрику же княжащу в Новгороде - в лето 6371, в лето 6372, в лето  6373,
в лето 6374 - иде Асколд и Дир на Греки" и проч.
   К этому первоначальному сказанию вместе с предисловием о  дорюриковс-
ком времени и может только относиться заглавие:  "Се  повести  времянных
лет, откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити  и
откуду Русская земля стала есть".
   Начальный Киевский летописец почти ничего  не  знает  о  подробностях
призвания, о событиях княжения Рюрикова: предания о Гостомысле и  Вадиме
внесены в позднейшие списки из начальной Новгородской. Известие о походе