что некоторые волости освобождались от  зависимости  городового  начальства:
так, в 1497 году великий князь  Александр  писал  в  Торопец,  чтоб  дань  и
тиунщина в старцевой волости сбирались волостным  старцем,  чтобы  наместник
торопецкий за данью и тиунщиною в эту волость не въезжал, не судил там и  не
рядил: судит и рядит волощан старец их или выезжай великокняжеский,  который
выедет к ним  за  данью  или  за  каким-нибудь  другим  делом.  В  литовских
владениях встречаем пожалования людьми: так, великий князь Казимир пожаловал
князя Ивана Глинского в Стародубском повете четырьмя человеками с их землями
пашными и бортными, сенокосами, реками, бобровыми гонами; волен  князь  Иван
этих людей с их землями продать, подарить, променять и вообще распорядиться,
как почтет для себя полезнее. Видим и переход  вольных  сельчан;  в  грамоте
Александра тому же князю Глинскому на владение сельцом Смолиным сказано:  на
этом сельце князь Александр посадил людей вольных прихожих; так если они  не
захотят служить ему, князю Ивану, то он обязан отпустить их  добровольно  со
всем их имением. Относительно перехода крестьян  Бельской  области  грамотою
великого князя Александра узаконена важная мера:  было  определено,  сколько
дней крестьянин обязан был работать за известный участок земли;  определено,
сколько отходящий крестьянин обязан заплатить землевладельцу, и  прибавлено:
"Если бы кто-нибудь из землевладельцев (землян) с целию  посадить  на  своей
земле большее число крестьян  (кметей)  захотел  установить  в  своей  земле
легчайшие  работы  и  дани,  к  общему  вреду  землевладельцев,  таковой  за
нарушение великокняжеского устава платит  сто  коп  грошей".  Видим,  что  к
дворам великокняжеским принадлежала невольная челядь и великие князья отдают
эти дворы в  хлебокормление  вместе  с  челядью  невольною,  житом,  коньми,
животиною, людьми путными и тяглыми, с конюхами, рыболовами, землями пашными
и проч.
     Если   меры,    предпринимавшиеся    правительством    для    умножения
народонаселения Северо-Восточной Руси, и в княжение Иоанна III  были  те  же
самые,  что  и  прежде,  то  относительно  препятствий  к  этому  умножению,
относительно бедствий политических и физических  должно  заметить,  что  для
областей, доставшихся Иоанну в наследство от отца, его правление было  самым
спокойным, самым счастливым временем: татарские  нападения  касались  только
границ; но этих нападений было очень немного, вред, ими  причиненный,  очень
незначителен;  восстание  братьев  великокняжеских  только  напугало  народ;
остальные войны были наступательные со стороны Москвы: враг не показывался в
пределах  постоянно  торжествующего  государства.  Новгород  и  его  область
потерпели много от двукратных походов Иоанновых, от мора, бывшего следствием
осады, от страшного мора в 1467 году, когда в одном Новгороде  умерло  более
48000 человек, а во всех пятинах - с лишком 250000 человек. Тверская область
до присоединения страдала некоторое время от обид московских; Рязанская была
спокойна; Пскову по-прежнему вредили  опустошительные  войны  с  немцами.  О
физических бедствиях - голоде и море  -  в  собственно  московских  областях
летописцы упоминают два раза: под 1463 и 1464 годом; в Пскове свирепствовала
железа в продолжение двух лет, 1465 и 1466, и потом в 1487  году;  здесь  же
видим и дурной урожай в 1485 году. От времен Иоанна III дошли до  нас  новые
известия, новые подробности о торговле русской; узнаем,  что  из  Москвы  по
рекам Москве, Оке и Волге ежегодно отправлялись суда в Астрахань  за  солью;
что купцы из московских областей,  именно  из  Москвы,  Новгорода,  Коломны,
Можайска, Твери, торговали в Кафе и Цареграде,  в  Азове,  Токате  и  ездили
оттуда за товарами чрез литовские владения, потому что  прямой  путь  степью
был опасен и труден; товары, вывозимые русскими купцами из Кафы, были: шелк,
шелковые и шерстяные материи,  шелковая  тесьма,  ширинки  кисейные,  бумага
хлопчатая, кушаки, сафьян, сабли, сагадаки, гребни, ожерелья, дорогие камни,
губки, ковры, жемчуг, ладан, мыло, грецкие  орехи  чиненые,  инбирь,  перец,
миндаль, ревень, шафран, мускус, канфора, краски. Потом купцы из  московских
областей ездили в литовские, торговали в Киеве, Полоцке, Вильне,  Путивле  и
других местах, привозили сюда меха беличьи, лисьи,  бобровые,  горностаевые,
рысьи, выдровые, воск,  мед,  шелковые  материи,  шубы,  однорядки,  кожухи,
епанчи, колпаки, шапки, однорядки новгородские, свиты новгородские,  овчины,
малые овчинки, щиты,  бубны  сокольи,  москательные  товары.  Русские  купцы
ездили в Казань, казанские - в Москву; из Кафы приезжали в Москву армяне; из
Орды Волжской по-прежнему приходили купцы вместе с послами: однажды приехало
3200 купцов, которые привели на  продажу  40000  лошадей.  По  свидетельству
Контарини, в Москву во время зимы съезжалось множество купцов из Германии  и
Польши для покупки разных мехов, соболей, волков, горностаев, белок и рысей.
И русские купцы ездили в Крым человек по 120 кроме прислуги,  возили  товару
иногда тысяч на шестнадцать, иногда  двое  купцов  торговали  вскладчину,  у
обоих товар за один был, и потому назывались складниками; видим,  что  слово
"гость"  вовсе  не  означало  именно  купца,   торгующего   с   иностранными
государствами, но просто значительнейшего, богатейшего купца,  ибо  в  числе
заграничных торговцев находим и купцов: так, Иоанн III,  запрещая  торговцам
ходить в Азов одним, без посла, пишет: "Гостям и купцам нашим". Относительно
торговли псковской с  немцами  узнаем,  что  последние  в  мирных  договорах
обязывались не пускать в Псков пива и меду.
     Для развития внешней восточной торговли в  княжение  Иоанна  III  важно
было то, что  Казань  долгое  время  находилась  в  подчинении  Москве;  это
обстоятельство было тем более  важно,  что  с  остатками  Волжской  Орды,  с
сыновьями Ахматовыми была постоянная вражда; окончательное подчинение Перми,
разумеется, облегчило московским купцам торговлю со странами  приуральскими.
Дружба с крымским ханом и начавшиеся при его посредстве сношения  с  Турциею
освобождали, хотя не всегда, московских купцов от притеснений  во  владениях
султана; но мы видели, что удобный доступ в эти владения зависел от того,  в
каких отношениях находилась Москва к Литве, ибо прямая дорога из  московских
владений в Азов и Кафу, через степь, была крайне опасна по причине  разбоев,
производившихся так называемыми азовскими козаками, которые разбивали послов
и шедших с ними купцов. Безопаснее был путь чрез литовские  владения;  но  и
здесь, как мы видели уже, московские купцы подвергались частым  притеснениям
в княжение Казимира: мытники, которые  были  обыкновенно  жиды,  увеличивали
мыты  вопреки  договорам;  мыты  брались  в  Киеве,  Чернобыле,   Чернигове,
Смоленске,  Дорогобуже,  Вязьме,  Гомеле,  Колодничах,   Вильне,   Новгороде
Северском, Радогоще, Трубчевске, Брянске, Минске,  Полоцке,  Люблине.  Иоанн
посылал жаловаться Казимиру, что прежде брали в Вязьме по грошу  с  воза,  а
потом стали брать по деньге;  в  Волочке  Вяземском  прежде  брали  с  судна
товарного по два гроша, а потом стали брать по три; в Смоленске прежде брали
один раз тридцатое с гостей, которые ехали в Киев  и  возвращались  назад  в
Москву, а потом стали брать два раза; прежде в Смоленске давали рядничему  с
товарного человека по грошу да старосте по грошу, а  потом  прибавили,  и  с
прислуги (робят людских) стали брать по грошу, притом, один ли кто  приедет,
сам ли десять приедет, берут на рядничего по гривенке перцу и столько же  на
старосту; в Колодничах и Вильне не брали прежде ничего, а потом стали брать.