уже вполне окрепло и было в силах не только отразить нападение врага, но и
само начать войну. (4) Вот почему герникам, сообщившим о том, что
неприятели вторглись в их владения, была немедленно обещана помощь. Набрали
два консульских войска. Ветурий был послан начать войну с вольсками, (5)
Триципитин оставался в стране герников, охраняя их владения от грабежей.
Ветурий разбил и обратил неприятеля в бегство в первом же сражении; (6)
Лукреций же не заметил, как грабители перевалили за Пренестинские горы и
спустились в долину. Там они разорили окрестности Пренесты и Габий, а потом
повернули к Тускуланским холмам. (7) Сильный страх охватил и Рим, но вызван
он был скорее внезапностью нападения, потому что в Городе было довольно сил
для отражения неприятеля.
     Рим был оставлен на попечение Квинта Фабия. Вооружив молодежь, он
расставил караулы, обезопасив и успокоив Город. (8) Итак, неприятель грабил
ближайшие окрестности, не решаясь подступиться к Риму, но, когда,
развернувшись, двинулся назад, по мере удаления от вражеского города стал
терять бдительность и наткнулся на консула Лукреция, который заранее
разведал дороги и теперь стоял наготове в ожидании сражения. (9) Напав,
таким образом, из засады на перепуганного от неожиданности неприятеля,
римляне, хотя и уступали ему числом, разгромили и обратили в бегство
множество врагов, загнали их в ущелье, откуда невозможно было выбраться, и
окружили. (10) Там было истреблено чуть ли не все племя вольсков. В
некоторых летописях я нашел сведения о тринадцати тысячах четырехстах
семидесяти павших в бою и во время бегства, о тысяче семистах пятидесяти
взятых в плен живыми и о двадцати захваченных знаменах18: даже если это и
несколько преувеличенные сведения, перебиты там были действительно многие.
(11) Одержав победу, консул с богатой добычей вернулся в свой лагерь. Затем
оба консула объединили войска и эквы с вольсками собрали свои раздробленные
силы. Произошло третье за этот год сражение. И снова удача была на стороне
победителей, неприятель разгромлен, а лагерь его захвачен.

9. (1) Таким образом, римское государство вернулось в прежнее положение, но
военные успехи немедленно вызвали смуту в Городе. Народным трибуном был в
тот год Гай Терентилий Гарса. (2) Сочтя, что в отсутствие консулов трибуну
открыт путь к действиям, он несколько дней кряду обвинял перед плебеями
патрициев в высокомерии, но особенно ополчился он против консульской
власти, которую объявлял ненужной и нетерпимой в свободном обществе. (3)
Само-то имя не вызывает ненависти, но, по существу, она страшней даже
царской; (4) ведь вместо одного государя здесь - двое, и власть их
безгранична и безмерна: своевольные и необузданные, они карами внушают
плебеям страх перед законом. (5) Так вот, дабы не простирать это
владычество на вечные времена, он предлагает принять закон об избрании пяти
уполномоченных для составления законов о консульской власти, согласно
которым консулы пользовались бы лишь теми правами, какими наделит их народ,
и не считали бы законом собственные прихоти и произвол19.
     (6) Патриции опасались в отсутствие консулов попасть под ярмо нового
закона, и тогда Квинт Фабий, на чье попечение был оставлен Город, созвал
сенат и с такой страстью обрушился на само это предложение и на того, кто
его внес, (7) что и обоим консулам нечего было бы добавить к произнесенным
угрозам и брани, окажись они теперь возле ненавистного трибуна, которого
обвинили в злокозненном нападении на государство при первом же удобном
случае: (8) "Если бы боги в гневе наградили нас таким трибуном в прошлом
году, в разгар войны и чумы, мы не смогли бы остановить его. А ведь тогда -
после смерти двух консулов, в ослабленном болезнями Городе, при
расстройстве всех дел - внести закон об упразднении консульской власти
означало бы стать полководцем осаждавших Рим вольсков и эквов. И для чего
все это? (9) Разве за своевольное и жестокое обращение консула с любым
гражданином не может трибун вызвать консула в суд и обвинить его перед теми
самыми судьями, одним из которых оказался бы тот, кто стал жертвой
консульской жестокости. (10) Терентилий делает невыносимым и ненавистным не
консульское правление, но власть трибунов, уже примирившихся было с
патрициями и теперь вновь совращенных на прежний гибельный путь. (11) Не
уговаривая Гарсу прекратить то, что он начал, я прошу вас, трибуны, не
забывать о том, что вы наделены полномочиями для помощи отдельным
гражданам, а не для всеобщей погибели: вы избраны трибунами простого
народа, а не врагами отцов. (12) Нападки на наше брошенное на произвол
судьбы государство сделают нас жалкими, а вас - ненавистными. Речь идет об
уменьшении не ваших прав, но ненависти к вам. Договоритесь с вашим
товарищем отложить все это дело до возвращения консулов. Даже эквы с
вольсками, когда в прошлом году чума унесла обоих консулов, не стали
глумиться над нами и воздержались от нападения".
     (13) Трибуны переговорили с Терентилием, и предложение его было как
будто отложено, а на деле провалено; консулов же немедленно отозвали в Рим.

10. (1) Стяжав большую добычу и гораздо большую славу, вернулся Лукреций.
Слава же его возросла оттого, что тотчас по возвращении он разложил всю
добычу на Марсовом поле, чтобы каждый мог в течение трех дней уносить домой
то, что признает своим. То, что не нашло хозяина, распродали. (2) По общему
мнению, консулу полагался триумф, но дело было отложено из-за трибуна, не
дававшего покоя с новым законом, который и консулу казался более важным
делом. (3) Несколько дней кряду этот вопрос разбирался то в сенате, то в
собрании. Наконец трибун, подчинившись влиянию консула, отступился. Тогда
полководцу и войску воздали причитающиеся им почести: (4) за победу над
вольсками и эквами Лукреций был удостоен триумфа, вслед за полководцем
шествовали его легионы. Другому консулу присудили овацию, и он вошел в Рим
без войска20.
     (5) И на следующий год закон Терентилия, предложенный теперь уже всеми
трибунами, досаждал новым консулам, каковыми стали Публий Волумний и Сервий
Сульпиций. (6) В тот год [461 г.] в небе стояло зарево, а земля сотрясалась
страшными толчками21. Говорящая корова, в которую в прошлом году никто не
верил, теперь не вызывала сомнений. Среди прочих знамений упоминают о
падавших с неба кусках мяса и об огромной стае птиц, которые на лету
склевывали этот дождь, а то, что упало и рассыпалось по земле, не протухло
и по прошествии нескольких дней. (7) Через дуумвиров по священным делам
обратились к Сивиллиным книгам22: предсказано было, что угроза исходит от
собравшихся вместе чужеземцев, которые могут напасть на Город и погубить
его; было дано также предостережение не затевать смут. Трибуны обжаловали
его как умышленное препятствование закону, и теперь предстояла открытая
борьба.
    (8) Как вдруг, словно события обратились вспять, герники сообщают о
том, что эквы и вольски, несмотря на подорванные силы, вновь снаряжают