воинов. Прежде всего сразились под знаменами в открытом поле, с огромными
потерями у обеих сторон. (6) И римляне, по своей малочисленности тяжелее
чувствуя эти потери, отступили бы, если бы консул спасительной ложью не
подбодрил войско, восклицая, что на другом крыле враг обращен в бегство.
Воины ударили на неприятеля и, поверив, что побеждают, победили. (7)
Консул, опасаясь излишним напором возобновить сражение, дал сигнал к отбою.
(8) Несколько дней длилась передышка как бы по молчаливому соглашению
сторон; за это время в лагерь вольсков и эквов собираются большие силы от
всех их племен, у них нет сомнений, что римляне, если только узнают об
этом, ночью снимутся с места. (9) Поэтому за полночь124 они сами подошли к
римскому лагерю. (10) Уняв сумятицу, вызванную внезапной тревогой, Квинкций
приказал воинам спокойно оставаться в палатках и вывел в сторожевое
охранение когорту герников, затем велел посадить трубачей и горнистов на
коней: пусть трубят перед валом и до света держат врага в тревоге. (11)
Остаток ночи прошел в лагере так спокойно, что римляне могли даже спать. А
вольсков держал в напряженном ожидании нападения вид вооруженных
пехотинцев, принятых ими за многочисленных римлян, и топот и ржание коней,
растревоженных неумелыми седоками и трубными звуками, будоражащими слух.

65. (1) Когда рассвело, римляне, свежие и ободренные сном, были выведены в
строй и первым же ударом сокрушили вольсков, обессиленных бдением
настороже. (2) Однако враги скорей отступили, чем были отброшены, потому
что в тылу у них были холмы, куда они, прикрываемые передовыми, и отошли
без потерь. Дойдя до подъема в гору, консул остановил войско. Воины, едва
сдерживаемые, шумно требовали идти на побитых. (3) Еще неукротимее были
всадники: окружив полководца, они громко кричали, что пойдут впереди
знамен. Пока консул, веря в надежность воинов, но не местности, медлит, они
кричат, что идут уже, и подтверждают слова делом: воткнув в землю копья,
чтобы легче взбираться, устремляются вверх. (4) Вольски, истратившие свои
дротики при первом нападении римлян, кидают в них камни, подбираемые из-под
ног, чтобы градом ударов столкнуть вниз уже смешавшихся. Так почти
подавлено было левое крыло римлян, и они уже отступали, когда консул, ругая
их и за опрометчивость, и за малодушие, пробудил в них стыд и прогнал
страх. (5) Сначала они, ободрившись, остановились, затем, укрепясь на
захваченном месте, сами отважились наступать и вновь двинулись с боевыми
криками; напрягшись в последнем усилии, делают они новый рывок и
преодолевают трудный подъем. (6) Уже почти выбрались они на хребет, когда
враги обратили тыл. Быстро несясь, преследователи почти вместе с бегущими
врываются в лагерь. В общем смятении лагерь был взят. Те из вольсков,
которые смогли убежать, устремились в Антий. (7) К Антию приведено было и
римское войско. После нескольких дней осады город сдался - и не из-за
нового натиска осаждающих, но потому, что враги уже после неудачной битвы и
потери лагеря пали духом.

          Тит Ливий. История Рима от основания города. Книга III.

КНИГА III

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72

1. (1) После захвата Антия1 консулами стали Тит Эмилий и Квинт Фабий [467
г.]. Это был единственный уцелевший из истребленного при Кремере рода
Фабиев. (2) Эмилий уже при первом своем консульстве ратовал за наделение
плебеев землею, а теперь, когда он сделался консулом во второй раз,
укрепились в своих надеждах и те, кто домогался принятия закона о разделе
земли, и трибуны взялись за дело в уверенности, что с помощью консула
сумеют добиться того, чему обыкновенно консулы и противились; консул не
отступал от своего замысла. (3) Землевладельцы и значительная часть
сенаторов роптали, что глава государства, усвоив замашки трибунов,
выказывает-де щедрость к народу за чужой счет, и всю свою ненависть
обратили с трибунов на консула. Предстояла жестокая борьба, не найди Фабий
решения, не ущемляющего ни одной из сторон: (4) в прошлом году под
верховным руководством Тита Квинкция у вольсков отняли много земли, (5) и
можно было вывести поселение в удобно расположенный приморский город Антий,
дабы плебеи получили свои наделы, землевладельцы не роптали, а в
государстве бы воцарилось согласие2. Так и решили. (6) Триумвирами для
раздачи наделов Фабий поставил Тита Квинкция, Авла Вергиния и Публия Фурия.
(7) Все, кто хотел получить землю, должны были объявить об этом. Но, как
водится, сама возможность сразу отбила охоту и желающих оказалось так мало,
что в число поселенцев пришлось включить вольсков3; большинство же пожелало
получить наделы не где-нибудь, а в Риме. (8) Эквы запросили мира у Квинта
Фабия, который пришел к ним с войском, но сами же и нарушили его внезапной
вылазкой в земли латинов.

2. (1) На следующий год [466 г.] Квинт Сервилий - он стал консулом вместе с
Спурием Постумием - был послан против эквов, но из-за болезней в войске не
начал военных действий, а простоял лагерем во владениях латинов. (2) Война
затянулась на третий год, когда консулами стали Квинт Фабий и Тит Квинкций
[465 г.]. Фабий был вне порядка4 назначен полководцем, так как именно он,
одержав однажды победу над эквами, дал им мир. (3) Он выступил, нисколько
не сомневаясь в том, что один звук его имени утихомирит эквов, и велел
послам объявить в собрании этого народа, что-де консул Квинт Фабий,
вернувшийся от эквов в Рим с миром, идет к ним из Рима с войной, взявши
оружие в ту же руку, которую прежде протягивал им для примирения. (4) Нынче
боги будут свидетелями против того, кто вероломно нарушил клятвы, а вскоре
и отомстят за это. Сам он, однако же, и теперь еще предпочитает, чтоб эквы
раскаялись по собственной воле и не пали жертвой войны. (5) Если они
раскаются, он-де обеспечит их безопасность, ведь его доброта им известна;
если же они хотят остаться клятвопреступниками, то войну им придется вести
не столько с неприятелем, сколько с разгневанными богами. (6) Слова эти
никого ни в чем не убедили, и послов чуть было не растерзали, а на Альгид5
против римлян было двинуто войско. (7) Когда об этом стало известно в Риме,
другой консул был вынужден оставить город, причем скорее вследствие
оскорбления, чем подлинной угрозы. Итак, два консульских войска в боевом
порядке пошли на врага, чтобы немедленно завязать сражение. (8) Но, так как
день уже был на исходе, кто-то из вражеского стана прокричал: (9) "Это не
война, а хвастовство, римляне, кто ж на ночь глядя готовится к бою! Для
предстоящей битвы нам нужен целый день. Возвращайтесь завтра на рассвете, и