Волумний и Авл Постумий, намереваясь потребовать удовлетворения по
договору. (7) Предводитель эквов повелел высказать то, что поручил им
сенат, дубу, ибо сам он занят другими делами. Дуб этот был огромным
деревом, раскинувшимся над палаткой предводителя, и в тени его было
прохладно. (8) Тогда один из послов углубился в эту тень и сказал: "Пусть
этот священный дуб52 и боги, какие ни есть, услышат, что вы нарушили
договор, пусть сегодня слышат они наши жалобы, чтоб завтра помочь нам,
мстящим за нарушение законов божеских и человеческих!" (9) Как только послы
вернулись в Рим, сенат приказал одному консулу вести войско на Альгид, а
другому поручил опустошить владения эквов. Трибуны по своему обыкновению
препятствовали набору и даже чуть было не остановили его, но тут вдруг
возникла новая угроза.

26. (1) Огромное войско сабинян, опустошая все вокруг, подошло чуть ли не к
стенам Рима: разорены были окрестности, и страх охватил Город. Тогда плебеи
согласились взяться за оружие и, несмотря на тщетные возражения трибунов,
набрано было два больших войска. (2) Одно повел на сабинян Навтий, который
разместил лагерь у Эрета53 и небольшими набегами, чаще ночными вылазками,
так разорил земли сабинян, что по сравнению с ними римские владения
казались почти не тронутыми войной. (3) А Минуцию в таком же деле не
хватило ни удачи, ни силы духа: став лагерем недалеко от противника и не
проиграв сколько-нибудь значительного боя, он струсил и не оставлял лагеря.
(4) Заметив это, неприятель, чью смелость питал, как водится, чужой страх,
ночью подошел к лагерю, но в открытом бою успеха не добился и на следующий
день воздвиг вокруг лагеря укрепления. Правда, прежде чем сабиняне, окружив
вал, перекрыли выходы, пять всадников проскочили мимо вражеских засад и
сообщили в Рим, что консул и войско осаждены. (5) Ничего более неожиданного
и непредвиденного случиться не могло. Ужас и страх был такой, точно
неприятель осаждал не лагерь, но самый Город. (6) Послали за консулом
Навтием. Его помощь, однако, показалась недостаточной, и, чтобы спастись,
решено было назначить диктатора, которым с общего согласия стал Луций
Квинкций Цинциннат54.
     (7) Об этом полезно послушать тем, кто уважает в человеке только
богатство и полагает, что честь и доблесть ничего не стоят, если они не
принесут ему несметных сокровищ. (8) Последняя надежда римского
государства, Луций Квинкций владел за Тибром, против того самого места, где
теперь находится верфь, четырьмя югерами земли, называемой с тех пор
Квинкциевым лугом55. (9) Копал ли он канаву или пахал - мы не знаем. Точно
известно только, что послы застали его за обработкой земли и после обмена
приветствиями в ответ на их просьбу нарядиться в тогу56 для того, чтоб
выслушать послание сената, если он дорожит благополучием Рима и своим
собственным, Квинкций удивленно спросил, что стряслось, и велел жене
Рацилии скорей принести ему тогу из их лачуги. (10) Когда он, отерши пыль и
пот, оделся и вышел к послам, те радостно приветствовали его как диктатора
и, описав, в каком страхе пребывают воины, призвали в Рим. (11) Для
Квинкция был на счет государства снаряжен корабль, у переправы его
встретили вышедшие навстречу три его сына, затем остальные родственники и
друзья и, наконец, почти все сенаторы. В окружении этой свиты и
шествовавших впереди ликторов он был препровожден домой. (12) Сбежалась
также большая толпа плебеев, глядевших на Квинкция без всякой радости и
полагавших, что власть его чрезмерна, а сам он будет пострашнее этой
власти. В ту ночь в Городе ограничились тем, что выставили караулы.

27. (1) Назавтра диктатор пришел на форум до рассвета и назначил
начальником конницы Луция Тарквиция, родом патриция, но по бедности
служившего в пехоте, а воинской доблестью далеко превосходившего римскую
молодежь. (2) Вместе с начальником конницы Цинциннат явился на собрание,
остановил судопроизводство, велел закрыть по всему городу торговлю и
запретил какую бы то ни было частную деятельность. (3) Затем он приказал
всем, достигшим призывного возраста, с оружием в руках явиться до захода
солнца на Марсово поле, имея при себе пятидневный запас еды и по двенадцать
кольев; (4) тем же, кто был уже стар для войны, он велел приготовить еду
для своих соседей-воинов, занятых подготовкой оружия и кольев. Итак,
молодежь кинулась разыскивать колья, где только можно. (5) Никому не было
отказа, и все явились в полной готовности точно в назначенное диктатором
время. (6) Войско, построенное походным порядком, было готово в случае
надобности развернуться к бою - легионы, ведомые самим диктатором, и
всадники под предводительством начальника конницы. И тем и другим было одно
напутствие: прибавить шагу! (7) Надобно было спешить, чтоб еще ночью
настигнуть неприятеля. Вот уже третий день заперты в осаде консул и римское
войско; неизвестно, что принесет ближайшая ночь или день, но решить все
может мгновение. (8) "Быстрей, знаменосцы! Не отставайте, воины!" -
раздавались возгласы тех, кто старался угодить полководцам. К полуночи они
достигли Альгида и, заметив, что враг совсем рядом, остановились.

28. (1) Диктатор объехал неприятельский лагерь и, осмотрев, насколько ночью
можно было что-то разглядеть, его расположение, повелел военным трибунам
отдать приказ воинам, чтобы те, сложив в одном месте снаряжение, вернулись
в строй с оружием и кольями. Приказ был исполнен. (2) Тогда диктатор,
растянув походный строй в одну шеренгу, окружил ею лагерь и приказал, чтобы
по условному знаку каждый, издавая воинственный клич, начал возводить
насыпь с частоколом. Затем был подан сигнал. (3) Войско стало проводить
приказ в исполнение. Крики слышались со всех сторон, они донеслись до
вражеского, а затем до консульского лагеря, сея в одном страх, а в другом -
истинную радость. (4) Римляне поздравляли друг друга с тем, что слышат клич
явившихся на помощь сограждан, и вот уже их караульные отряды сами угрожают
осаждающему врагу. (5) Консул решил не тянуть, ибо доносившиеся крики
означали, что свои не только подошли, но и взялись за дело: невозможно
поверить, чтобы они не пошли на приступ вражеского лагеря. (6) Консул
приказывает своим воинам взяться за оружие и следовать за ним. Бой
завязался ночью, и криками они дали знать легионам диктатора, что тоже
вступили в решающую схватку. (7) Эквы уже готовы были помешать окружению
своего лагеря, но, так как, в свою очередь, изнутри сражение завязал и
осажденный враг, они повернули оружие против него, опасаясь прорыва через
свой лагерь и уступая осаждающим целую ночь для работы, ибо с консулом бой
шел до рассвета. (8) А к восходу солнца насыпь с частоколом была готова, и
успешно сопротивляться даже одному войску враг уже едва ли мог. Тут воины
Квинкция, окончив возведение насыпи, вновь взялись за оружие и начали
наступление со стороны вала. Предстояло новое сражение, но пока и начатое
не утихало. (9) Нависшая с двух сторон опасность вынудила эквов перейти от