противовес этим чудовищным тиранам будет читать об Августе, Траяне,
Веспасиане, Адриане, Пии, Тите и Марке. (3) Вместе с тем он поймет и
суждение о них римлян, так как эти последние императоры правили долго и
умерли естественной смертью, а те были убиты, трупы их волокли по улицам, к
тому же - они были прозваны тиранами, и даже имена их неприятно
произносить. (4) Итак, после убийства Макрина и его сына Диадумена,
который, разделяя с отцом императорскую власть, получил, кроме того, имя
Антонина2, императорское достоинство было перенесено на Вария Гелиогабала
благодаря тому, что он считался сыном Бассиана. (5) Был он жрецом
Гелиогабала, или Юпитера, или Солнца3 и присвоил себе имя Антонина либо для
того, чтобы доказать такое именно свое происхождение, либо потому, что, как
он узнал, имя это было в такой степени дорого людям, что благодаря этому
имени был любим даже братоубийца Бассиан. (6) Прежде он назывался Варием, а
затем Гелиогабалом, потому что был жрецом бога Гелиогабала, которого он
привез с собой из Сирии и которому он воздвиг храм на том месте, где раньше
был храм Орка4. (7) Наконец, получив императорскую власть, он был назван
Антонином и был последним в Римской империи, носившим это имя.

II. (1) Этот Гелиогабал был в такой степени послушен своей матери
Симиамире5, что во всех государственных делах руководился ее волей, а она
жила во дворце наподобие блудницы и делала всевозможные мерзости; она
находилась в позорной связи с Антонином Каракаллом и таким образом, как
обычно считали, был зачат этот Варий, или Гелиогабал. (2) Некоторые
говорят, что и самое имя Варий6 было дано ему школьными товарищами по той
причине, что, рожденный от блудницы, он, по-видимому, был зачат от семени
разных отцов7 . (3) Когда считавшийся его отцом Антонин был убит
приверженцами Макрина, сам он, говорят, бежал в храм Гелиогабала, как в
убежище, боясь, как бы его не умертвил Макрин, который вместе со своим
сыном, распущенным и жестоким, очень сурово проявлял свою власть8. (4) Но
довольно говорить об его имени, хотя он так осквернил священное имя
Антонинов, которое ты, святейший Константин, чтишь так высоко, что сделал
золотые изображения Марка и Пия и поставил их среди Константинов и Клавдиев
как твоих предков, приобщая себя к доблестям древних, которые находятся в
соответствии с твоими нравами, близки тебе и дороги.

III. (1) Но возвратимся к Антонину Варию. Достигнув императорской власти,
он отправил вестников в Рим9. Все сословия, даже весь народ был воодушевлен
именем Антонина, которое было у него не только титулом10 как у Диадумена,
но, казалось, переданным ему в силу кровного родства, так как он писал о
себе, что он - Антонин, сын Бассиана; у всех явилось страстное желание
поскорее увидеть его. (2) Шла о нем, кроме того, и молва - такая, какая
обычно сопровождает новых правителей, которые сменили тиранов; однако она
держится недолго, если они не обладают величайшими достоинствами, и многие
посредственные государи быстро ее потеряли. (3) Наконец, когда в сенате
было прочтено письмо Гелиогабала, тотчас же раздались возгласы с пожеланием
счастья Антонину и проклятиями Макрину и его сыну. Антонин был провозглашен
государем, все желали его и ревностно верили в него, как это всегда бывает
с пожеланиями людей, готовых сразу поверить вследствие того, что свои
пожелания они принимают за действительность11. (4) Но как только Гелиогабал
вступил в Рим (мы оставим в стороне все то, что делалось в провинциях), он
освятил Гелиогабала на Палатинском холме, возле императорского дворца, и
построил ему храм. Он стремился перенести в этот храм и лепное изображение
Матери богов, и огонь Весты12, и Палладий13 , и священные щиты14, словом -
все, что глубоко чтят римляне. Он добивался того, чтобы в Риме почитался
только один бог Гелиогабал. (5) Кроме того, он говорил, что сюда надо
перенести религиозные обряды иудеев и самаритян, а равно и христианские
богослужения для того, чтобы жречество Гелиогабала держало в своих руках
тайны всех культов15.

IV. (1) Затем на первое же заседание сената он велел вызвать свою мать. (2)
Прибыв туда, она была приглашена к сидениям консулов и присутствовала при
редактировании, т.е. была свидетельницей составления сенатского
постановления: Гелиогабал был единственным из императоров, при котором
женщина вступила в сенат со званием светлейшей, словно мужчина16. (3) На
Квиринальском холме он создал сенакул, то есть женский сенат; прежде там
происходили собрания матрон, но только в торжественные дни и в тех случаях,
когда какая-нибудь матрона наделялась знаками отличия супруги консула -
прежние императоры предоставляли это право своим родственницам, особенно
тем, чьи мужья не занимали высоких должностей, - для того, чтобы эти
родственницы не оставались на положении незнатных женщин. (4) Под
председательством Симиамиры составлялись смехотворные сенатские
постановления, касающиеся законов о матронах: в каком одеянии должна ходить
та или иная, кто кому - уступить дорогу, кто к кому подходить для поцелуя,
какая должна ездить в парадной повозке, какая - на коне, какая - на вьючной
лошади, какая - на осле, какая - в крытой повозке, запряженной мулами,
какая - на волах, какая должна передвигаться в сидячих носилках - и в
кожаных ли или в костяных, выложенных слоновой костью или серебром, какая
имеет право носить на обуви золото или драгоценные камни.

V. (1) Когда он проводил зиму в Никомедии, занимаясь всяким грязным
развратом, отдаваясь мужчинам и ведя себя по-свински, воины сразу
раскаялись в том, что они сделали, - именно в том, что они составили
заговор против Макрина с целью поставить государем этого Гелиогабала. Они
стали склоняться на сторону двоюродного брата Гелиогабала - Александра17,
которого после убийства Макрина сенат провозгласил Цезарем. (2) В самом
деле, кто способен терпеть государя, у которого все полости тела служат для
похоти, если даже зверя такого никто не потерпит? (3) Наконец, и в Риме у
него было только одно занятие: он имел при себе рассыльных, которые
разыскивали для него людей с большими половыми органами и приводили их к
нему во дворец для того, чтобы он мог насладиться связью с ними18. (4)
Кроме того, у себя во дворце он разыгрывал пьесу о Парисе, сам исполняя
роль Венеры, причем одежды его внезапно падали к его ногам, а сам он,
обнаженный, держа одну руку у сосков груди, другой прикрывая срамные части
тела, опускался на колени, выставляя свой зад, выдвигая его и подставляя
своему любовнику. (5) Кроме того, он раскрашивал себе лицо так, как рисуют
Венеру; все тело у него было вылощено. Он видел главный смысл жизни в том,
чтобы быть достойным и способным удовлетворять похоть возможно большего
числа людей.

VI. (1) Он продавал почетные должности, звания и полномочия как самолично,