называл их одетыми в тогу рабами; римский народ он называл годным только
для обработки земли, а всадническое сословие ни во что не ставил. (2)
Городского префекта он часто после обеда звал на попойку, приглашая на нее
и префектов претория. Если они отказывались пить, то начальники дворцовых
ведомств82 принуждали их. (3) Он хотел поставить в отдельных районах города
Рима отдельных городских префектов, так, чтобы их было в Риме
четырнадцать83; и он сделал бы это, проживи он дольше, причем он
намеревался выдвинуть людей самых порочных и самых низких занятий. (4) У
него были - как для столовых, так и для спален - ложа, сделанные из
массивного серебра. (5) В подражание Апицию он часто ел пятки верблюдов,
гребни, срезанные у живых петухов, языки павлинов и соловьев, так как
считалось, что тот, кто их ест, не поддается моровой язве. (6) Его
дворцовой охране подавали огромные миски, наполненные внутренностями
краснобородок, мозгами фламинго, яйцами куропаток, мозгами дроздов и
головами попугаев, фазанов и павлинов. (7) И что особенно удивительно, он
велел подавать полными блюдами и тарелками столько бород краснобородок, что
они заменяли кресс, мелиссу, маринованные бобы и пажитник.

XXI. (1) Собак он кормил гусиными печенками. Были у него любимые
прирученные львы и леопарды. Их, обученных укротителями, он неожиданно
приказывал уложить за второй и третий стол, чтобы позабавиться страхом
гостей, так как никто не знал, что звери - ручные84. (2) Он сыпал в ясли
своим коням грозди анамейского винограда; попугаями и фазанами он кормил
львов и других животных. (3) У него в продолжение десяти дней подавали вымя
дикой свиньи с ее маткой - по тридцать штук ежедневно, горох с золотыми
шариками, чечевицу с кошачьими глазами85, бобы с янтарем, рис с белым
жемчугом. (4) Кроме того, жемчугом, вместо перца, он посыпал рыб и трюфеля.
(5) В своих столовых с раздвижными потолками он засыпал своих прихлебателей
таким количеством фиалок и цветов, что некоторые, не будучи в силах
выбраться наверх, задохнувшись, испускали дух86. (6) Он подмешивал в
водоемы и ванны вино, приправленное розами и полынью, и приглашал пить
простой народ; и сам он вместе с народом пил столько, что, видя, сколько он
один выпил, можно было понять, что он пил из бассейна. (7) В качестве
застольных подарков он давал гостям евнухов, давал четверки коней, лошадей
с попонами, мулов, закрытые носилки, дорожные повозки; давал он и по тысяче
золотых, и по сотне фунтов серебра.

XXII. (1) Жребии на пирах были у него написаны на ложках таким образом, что
одному выпало десять верблюдов, а другому - десять мух; одному - десять
фунтов золота, а другому - десять фунтов свинца; одному - десять страусов,
а другому - десять куриных яиц. Он делал это так, что, действительно,
получались жребии, которыми испытывалась судьба. (2) Он проделывал это и на
своих играх, так что в жребиях были и десять медведей, и десять сонь, и
десять стеблей латука, и десять фунтов золота. (3) Он первый ввел обычай
такого рода жребиев, какие мы видим и теперь. Участвовать в таких
жеребьевках он, действительно, приглашал и актеров, причем в числе
выигрышей были и дохлые собаки, и фунт говядины, и тут же сто золотых, и
тысяча серебряных, и сто медных фоллисов87 и тому подобное. (4) Все это
народ принимал с такой охотой, что потом поздравляли друг друга с таким
императором.

XXIII. (1) Передают, что он дал в цирке зрелище морского сражения в
каналах, наполненных вином; что он окроплял плащи зрителей эссенцией дикого
винограда; что он гнал на Ватикане четыре четверки слонов, разрушив
стоявшие на пути гробницы; что он запрягал по четыре верблюда в колесницу,
когда устраивал в цирке зрелище не для всех. (2) Говорят, он - с помощью
жрецов племени марсов - собрал змей88 и еще до рассвета, когда народ обычно
собирается на многочисленные игры, он внезапно выпустил их, так что много
народу пострадало от укусов и во время бегства. (3) Он носил тунику - всю в
золоте, носил и пурпурную, носил и персидскую - всю в драгоценных камнях,
причем говорил, что он отягчен бременем наслаждения89 . (4) Он носил на
обуви драгоценные камни, притом разные. Это вызывало общий смех: разве
можно было видеть резьбу знаменитых мастеров на драгоценных камнях,
приделанных к обуви? (5) Он любил надевать и диадему, украшенную
драгоценными камнями, для того, чтобы от этого становиться красивее и
больше походить на женщину; носил он ее и дома. (6) Говорят, он обещал
своим гостям феникса90 или, вместо него, тысячу фунтов золота, чтобы
отпустить их по-императорски. (7) Он устраивал бассейны для плавания с
морской водой, притом далеко от моря, опорожнял их в то время, когда
некоторые его друзья плавали в них, и снова наполнял водой с рыбами. (8) В
своем дворце, в саду он устроил летом снежную гору, привезя снег издалека.
У моря он никогда не ел рыбы, а в местностях, очень удаленных от моря, у
него всегда подавались всевозможные произведения моря; простых крестьян в
таких местностях, далеких от моря, он угощал молоками мурен и морских
окуней.

XXIV. (1) Рыб он всегда ел сваренных с приправой подходящего для них
голубого цвета, словно в морской воде. В одно мгновение он заполнял водоемы
вином, приправленными розами и цветами роз, и мылся со своими
приближенными, устраивая в то же время горячие ванны из нарда. В
светильники у него наливали бальзам. (2) Он никогда не сходился с женщинами
по два раза, за исключением своей жены. В своем доме он устроил лупанары
для своих друзей, клиентов и рабов. (3) Его обеды никогда не стоили меньше
ста тысяч сестерциев, то есть тридцати фунтов серебра; иногда стоимость
обеда, если подсчитать все, что было израсходовано, доходила до трех
миллионов сестерциев. (4) Своими обедами он превзошел обеды Вителлия и
Апиция91. Рыбу из его садков вытаскивали с помощью быков. Проходя по
съестному рынку, он плакал о нищете народа. (5) Своих прихлебателей он
привязывал к водяному колесу и путем вращения то погружал их в воду, то
вновь поднимал, называя их своими иксионоподобными друзьями. (6) Он
вымостил лакедемонским92 и порфировым камнями дворы в Палатинском дворце93
и назвал их антониновскими. Эти камни оставались до нашего времени, но
недавно их вырыли и раскололи. (7) Он решил поставить огромную колонну,
внутри которой можно было бы подниматься по лестнице, и на вершине ее
поставить бога Гелиогабала, но не мог найти такого огромного камня во всей
Фиваиде, откуда он думал вывезти его.

XXV. (1) Часто он запирал своих пьяных друзей и ночью внезапно впускал к
ним прирученных львов, леопардов, медведей, так что, пробудившись на
рассвете или, что было еще страшнее, ночью, они находили в той же комнате