славился храм Диавы Эфесской, который, как передавала молва, сообща возвели
государства Азии. Беседуя со знатнейшими латинами, с которыми он заботливо
поддерживал государственные и частные связи гостеприимства и дружбы, Сервий
всячески расхваливал такое согласие и совместное служенье богам. Часто
возвращаясь к тому же разговору, он наконец добился, чтобы латинские народы
сообща с римским соорудили в Риме храм Дианы139. (3) Это было признание
Рима главою, о чем и шел спор, который столько раз пытались решить оружием.
Но, хотя казалось, что все латины, столько раз без удачи испытав дело
оружием, уже и думать о том забыли, один сабинянин решил, будто ему
открывается случай, действуя в одиночку, восстановить превосходство
сабинян. (4) Рассказывают, что в земле сабинян в хозяйстве какого-то отца
семейства родилась телка удивительной величины и вида; ее рога, висевшие
много веков в преддверии храма Дианы, оставались памятником этого дива. (5)
Такое событие сочли - как оно и было в действительности - чудесным
предзнаменованием, и прорицатели возвестили, что за тем городом, чей
гражданин принесет эту телку в жертву Диане, и будет превосходство. Это
предсказанье дошло до слуха жреца храма Дианы, (6) а сабинянин в первый же
день, какой он счел подходящим для жертвоприношения, привел телку к храму
Дианы и поставил перед алтарем. Тут жрец-римлянин, опознав по размерам это
жертвенное животное, о котором было столько разговоров, и держа в памяти
слова предсказателей, обращается к сабинянину с такими словами: "Что же ты,
чужеземец, нечистым собираешься принести жертву Диане? Неужели ты сперва не
омоешься в проточной воде? На дне долины протекает Тибр". (7) Чужеземец,
смущенный сомнением, желая исполнить все, как положено, чтобы исход дела
отвечал предзнаменованию, тут же спустился к Тибру. Тем временем римлянин
принес телку в жертву Диане. Этим он весьма угодил и царю, и согражданам.

46. (1) Сервий уже на деле обладал несомненною царскою властью, но слуха
его порой достигала чванная болтовня молодого Тарквиния, что, мол, без
избранья народного царствует Сервий, и он, сперва угодив простому люду
подушным разделом захваченной у врагов земли140, решился запросить народ:
желают ли, повелевают ли они, чтобы он над ними царствовал? Сервий был
провозглашен царем столь единодушно, как, пожалуй, никто до него. (2) Но и
это не умалило надежд Тарквиния на царскую власть. Напротив, понимая, что
землю плебеям раздают вопреки желаньям отцов, он счел, что получил повод
еще усерднее чернить Сервия перед отцами, усиливая тем свое влияние в
курии. Он и сам по молодости лет был горяч, и жена, Туллия, растравляла
беспокойную его душу. (3) Так и римский царский дом, подобно другим141,
явил пример достойного трагедии злодеяния, чтобы опостылели цари и скорее
пришла свобода и чтобы последним оказалось царствование, которому
предстояло родиться от преступления.
     (4) У этого Луция Тарквиния (приходился ли он Тарквинию Древнему сыном
или внуком, разобрать нелегкоl42; я, следуя большинству писателей, буду
называть его сыном) был брат - Аррунт Тарквиний, юноша от природы кроткий.
(5) Замужем за двумя братьями были, как уже говорилось, две Туллии, царские
дочери, складом тоже совсем непохожие друг на друга. Вышло так, что два
крутых нрава в браке не соединились - по счастливой, как я полагаю, участи
римского народа,- дабы продолжительней было царствование Сервия и успели
сложиться обычаи государства. (6) Туллия-свирепая тяготилась тем, что не
было в ее муже никакой страсти, никакой дерзости. Вся устремившись к
другому Тарквинию, им восхищается она, его называет настоящим мужчиной и
порождением царской крови, презирает сестру за то, что та, получив
настоящего мужа, не равна ему женской отвагой. (7) Сродство душ
способствует быстрому сближению - как водится, зло злу под стать,- но
зачинщицею всеобщей смуты становится женщина. Привыкнув к уединенным
беседам с чужим мужем, она самою последнею бранью поносит своего супруга
перед его братом, свою сестру перед ее супругом. Да лучше бы, твердит она,
и ей быть вдовой, и ему безбрачным, чем связываться с неровней, чтобы
увядать от чужого малодушия. (8) Дали б ей боги такого мужа, какого она
заслужила,- скоро, скоро у себя в доме увидела бы она ту царскую власть,
что видит сейчас у отца. Быстро заражает она юношу своим безрассудством.
(9) Освободив двумя кряду похоронами дома свои для нового супружества,
Луций Тарквиний и Туллия-младшая сочетаются браком, скорее без запрещения,
чем с одобрения Сервия.

47. (1) С каждым днем теперь сильнее опасность, нависшая над старостью
Сервия, над его царской властью, потому, что от преступления к новому
преступлению устремляется взор женщины и ни ночью ни днем не дает мужу
покоя, чтобы не оказались напрасными прежние кощунственные убийства. (2) Не
мужа, говорит она, ей недоставало, чтобы зваться супругою, не сотоварища по
рабству и немой покорности - нет, ей не хватало того, кто считал бы себя
достойным царства, кто помнил бы, что он сын Тарквиния Древнего, кто
предпочел бы власть ожиданиям власти. (3) "Если ты тот, за кого, думалось
мне, я выхожу замуж, то я готова тебя назвать и мужчиною, и царем, если же
нет, то к худшему была для меня перемена: ведь теперь я не за трусом
только, но и за преступником. (4) Очнись же! Не из Коринфа, не из
Тарквиний, как твоему отцу, идти тебе добывать Царство в чужой земле: сами
боги, отеческие пенаты, отцовский образ, царский дом, царский трон в доме,
имя Тарквиния - все призывает тебя, все возводит на царство. (5) А если
духа недостает, чего ради морочишь ты город? Чего ради позволяешь смотреть
на себя как на царского сына? Прочь отсюда в Тарквинии или в Коринф!
Возвращайся туда, откуда вышел, больше похожий на брата, чем на отца!" (6)
Такими и другими попреками подстрекает Туллия юношу, да и сама не может
найти покоя, покуда она, царский отпрыск, не властна давать и отбирать
царство, тогда как у Танаквили, чужестранки, достало силы духа сделать
царем мужа и вслед за тем зятя.
     (7) Подстрекаемый неистовой женщиной, Тарквиний обходит сенаторов
(особенно из младших родов), хватает их за руки143, напоминает об отцовских
благодеяниях и требует воздаянья, юношей приманивает подарками. Тут давая
непомерные обещанья, там возводя всяческие обвинения на царя, Тарквиний
повсюду усиливает свое влияние. (8) Убедившись наконец, что пора
действовать, он с отрядом вооруженных ворвался на форум. Всех объял ужас, а
он, усевшись в царское кресло перед курией, велел через глашатая созывать
отцов в курию, к царю Тарквинию. (9) И они тотчас сошлись, одни уже заранее
к тому подготовленные, другие - не смея ослушаться, потрясенные чудовищной
новостью и решив вдобавок, что с Сервием уже покончено. (10) Тут Тарквиний
принялся порочить Сервия от самого его корня: раб, рабыней рожденный, он
получил царство после ужасной смерти Тарквиниева отца - получил без
объявления междуцарствия (как то делалось прежде), без созыва собрания, не
от народа, который его избрал бы, не от отцов, которые утвердили бы выбор,